Читать «Соединения» онлайн - страница 7

Она откинулась назад и посмотрела в окно. У нее не было сил думать об этом дольше; все чувства ее были напряжены и очень восприимчивы, но что-то, что стояло за этими чувствами, хотело покоя, хотело вытянуться, хотело, чтобы мир проскользнул мимо. Телеграфные столбы косо падали назад, поля с бесснежными бурыми бороздами поворачивали в сторону, кусты словно делали стойку на голове, вскинув вверх сотни ножек, на которых висели тысячи колокольчиков воды, и они катились, падали, они блестели и сверкали. И было в этом что-то веселое и легкое, ощущение какого-то простора, как будто рухнули стены, какое-то освобождение и облегчение, исполненное нежности. И даже с ее тела снялась мягкая тяжесть, оставив в ушах ощущение тающего снега, и постепенно от него не осталось ничего, кроме неумолчного прерывистого звона. У нее было такое чувство, будто она живет с мужем в этом мире, как в искрящемся шаре, наполненном жемчужинами, пузырьками и легкими, как перышко, призрачными облачками. Клодина закрыла глаза и отдалась этому чувству.

Но через некоторое время она вновь задумалась. Легкое, равномерное покачивание поезда, какая-то распахнутость, таяние в природе за окном Клодина словно избавилась от какого-то давления, ей внезапно пришло в голову, что она одна. Клодина невольно подняла глаза; она по-прежнему ощущала, как что-то в тихом кружении с шумом проносится мимо; было такое же чувство, какое бывает, если однажды вдруг увидишь открытую дверь, которую нельзя себе представить иначе, как только запертой. Возможно, она давно уже испытывала такое желание; возможно, что-то незаметно пошатнулось в их любви, но она знала только, что их все сильнее притягивало друг к другу, а теперь внезапно ощутила, как что-то, долгое время остававшееся втайне замкнутым, вскрылось; медленно поднимались, словно из почти незаметной, но глубоко проникающей раны, маленькими, непрерывно сочащимися каплями и выходили наружу мысли и чувства, и, ширясь, завоевывали себе место.

Существует так много вопросов в отношениях с любимыми людьми, поверх которых приходится возводить постройку совместной жизни, не дожидаясь, пока эти вопросы будут продуманы до конца, а позже совершившееся уже не оставляет сил на то, чтобы хотя бы вообразить себе нечто другое. А еще бывает так: стоит где-то у дороги какой-нибудь примечательный столб, встречается какое-то лицо, веет аромат, среди травы и камней вьется тропка, на которую никто никогда не ступал, и ты знаешь, что нужно вернуться, рассмотреть все это, но все толкает тебя вперед, и лишь сны, как паутинки, да хрустнувшая ветка немного замедляют твой шаг, а от каждой несостоявшейся мысли исходит тихое оцепенение. В последнее время изредка, но может быть чаще, чем раньше, появлялся этот взгляд назад, более сильный изгиб туда, в прошлое. Верность Клодины противилась этому, именно потому, что сама была не покоем, а высвобождением сил, взаимной поддержкой, равновесием в постоянном продвижении вперед. Был бег рука об руку, но иногда прямо на бегу появлялось внезапно это искушение - остановиться и постоять так, совсем одной, и оглядеться вокруг. Тогда она ощущала их страсть как нечто насильственное, принуждающее, отнимающее у нее что-то; и даже когда искушение было преодолено, и она ощущала стыд, и сознание красоты их любви вновь охватывало ее, то прежнее чувство становилось цепенящим и тяжким, как опьянение, и под его действием она восторженно и боязливо постигала каждое свое движение, как что-то величественное и чинное, словно в золотом парчовом платье со шнуровкой; но где-то оставалось нечто, и оно манило, тихо ложась бледными тенями под мартовским солнцем на весеннюю землю, распахнутую, как открытая рана.