Читать «Двенадцатый год» онлайн - страница 32

И отчаянно натуживается мужицкая грудь, как натуживалась она и над сохой в поле, и над цепом на току, и с серпом и косой на барщине, - не привыкать ей натуживаться... Так нет! Не обхватишь всей его силищи, несосметная она, дьяволова!

- За мной, ребятушки! - кричит Батратион с саблею наголо. - Заткнем глотку вон той проклятой старухе... Вперед!

Ему хочется завладеть одной из самых губительных неприятельских батарей, действия которой производят страшные опустошения во всем левом крыле армий, и он ведет своих молодцов в атаку, прямо в адскую пасть этой батареи.

- "За мной!"

- Вперед, братцы! дружнее! не выдавай! - вторят ему офицеры команд, и также сверкают жалкими клинками сабель.

Идут нога в ногу, штыки наперевес, - лавой прут вперед босые и обутые ноги... С криком "ура!" бросаются на "чертову старуху", но подкашиваемые словно серпом, не выносят адского огня, оставляя впереди и позади себя сотни трупов, распластанных, разметанных, иногда труп на трупе...

- Нет, братцы, - невмоготу... ох, смертно бьет!

И снова расстроенные ряды смыкаются, а пока они переводят дух, вперед несется кавалерия, стонет земля под конскими копытами, как- лес веют в воздухе разноцветные значки, храпят лошади, что-то стонет и разрывается в воздухе - и небо разрывается, и земля разверзается... А оттуда все напирают и напирают новые силы... Ад, чистый ад!

Огненное и дымное кольцо охватывает уже и правое крыло русской армии:... Вот-вот отрежут самый Фридланд, возьмут Беннигсена вместе с его ночлегом и постелью...

Он только теперь узнает, что против него вся армия Наполеона.

"Погиб! все погибло! - стучит у него в мозгу, в сердце, во всем теле... Он падает головой на стол, на карту, на которой плохо изображена топография местности, где теперь идет битва, и стонет не то от боли, не то от отчаяния. - Пропала слава ПрейсишгЭйлау... пропала моя слава... Андрей Первозванный...", Ему вспоминается этот орден, пожалованный ему за Прейсиш-Эйлау... Непостижим человеческий ум: вспоминается ему и то, что он сегодня во сне ел гречневую кашу... Он стонет...

- Велите отступать! - хрипло говорит он стоящим около него адъютантам. - Нас отрежут..

Но и отступать уже нельзя, некуда: одно отступление - в могилу.

На правом русском крыле едаа ли еще не страшнее, чем на левом и в центре... Кавалерийские полки так и тают от адского огня неприятельских батарей... Наполеон знает хорошо тактику смерти: чугунными ядрами он раз-решетит сначала все полки врага, смешает конницу и пехоту, насуматошит во всех частях армии и тогда пускает своих цепных собак, своих гренадер, свою старую армию, и эти псы страшные окончательно догрызают обезумевшего врага.

- Счастливый день! - то и дело повторяет он. - Годовщина Маренго! Браво, моя старая гвардия!

И несутся по армии эти ядовитые слова, и зверем становится армия...

- Vive l'empereur! [Да здравствует император! (франц.), - Здесь и далее перевод составителей] - то там, то здесь воют ети бешеные псы в косматых шапках, и резня идет неумолимая, неудержимая.