Читать «Покорители студеных морей (Главы 1-14)» онлайн - страница 17
Константин Сергеевич Бадигин
Толстяк, шевеля губами, продолжал безостановочно перебирать четки, другой монах сидел с закрытыми глазами, словно спал.
- Сейчас, как никогда, необходимо заставить новгородцев принять наши условия, - облизав сухие губы, продолжал инквизитор. - Как назло, русские оказались на этот раз несговорчивыми. Больше того, они задумали нанести удар нашей торговле. Мы узнали, что знаменитый купец Труфан Амосов, отец Олега Амосова, - Шоневальд строго посмотрел на Фусса, - учит против немцев других новгородских купцов...
1 Капеллан - католический священник.
Он очень опасный человек, запомните это, господин Фусс! Теперь Амосов спешно покидает Новгород. Мы должны разгадать тайный план русских. А вы нам поможете, господин Фусс!
- Чем я могу помочь, ваша милость?
- Вы узнаете, когда, куда и какой дорогой собирается ехать Труфан Амосов. Вы поняли меня, господин Фусс? Если же вы попытаетесь уклониться от нашего поручения, - Шоне-вальд повысил голос, - то ничто не помешает святой церкви поступить с вами так, как принято поступать с еретиками,
- Я буду стараться, ваша милость.
- Все, что вам удастся узнать, господин Фусс, не медля ни минуты, сообщайте доброму католику, священнику нашего ордена Пруцу.
- О-о!.. - вырвалось у Фусса.
Долго он пятился к выходу, кланяясь и бормоча благодарности.
На лестнице купца ждал со свечкой горбун Пруц. Он помог ему выбраться из подземелья и добраться до тюков у алтаря, на которых была приготовлена постель.
Накрывшись с головой куском шершавого кельнского сукна, Иоганн Фусс провел беспокойную ночь. Он просыпался от шумной крысиной возни по углам церкви, от хриплого голоса монаха, не перестававшего преследовать купца и во сне.
* * *
После ухода купца Шоневальд с торжествующей улыбкой посмотрел на сообщников:
- Перепуганному купчишке никогда не вырваться из наших рук. Еще один верный слуга ордена в этом варварском городе.
Глава IV ДОМ СВЯТОЙ СОФИИ
Владыка новгородский громко стонал во сне. Ему привиделась келья Вяжищенского монастыря, где он провел молодые годы. Но радости не было на душе, а сердце билось тревожно и часто.
Вдруг будто чья-то рука закрыла маленькое слюдяное оконце горенки. Свет сразу померк. Евфимию сделалось страшно, так страшно, как никогда не бывает наяву; ему чудилось, что кто-то еще есть в горнице. Незримый, он заставил шевелиться волосы на голове архиепископа.
Скрипя зубами, владыка протянул дрожащую руку и стал крестить что-то в темноте.
- Господи помилуй, господи помилуй!.. - повторял он не переставая.
Проснулся владыка в холодном поту. Кровь тяжелыми ударами билась в висках.
- Василий! - выдохнул он с хрипом. - Василий!.. У дверей что-то зашевелилось, темная фигура поднялась с пола и двинулась на Евфимия.
- Пить! - держась за сердце, попросил владыка.
Приняв из рук послушника серебряный ковш, он дробно стучал зубами о край его, будучи не в силах побороть трепетную дрожь.
"Страшен диавол, коли во сне привидится, - думал он, хлебнув воды и постепенно успокаиваясь, - и не открестишься во сне-то".
- Собирай-ка, Василий, в церковь, сам сегодня буду служить, - вслух сказал архиепископ. - Видать, грехов на мне много. Отмаливать надо.