Читать «Да будет Человек (Fiat Homo) (Песнь для Лейбовица, Часть 1)» онлайн - страница 3

В результате...- вы уже догадались? - абсолютное первое место "завоевал" роман Уолтера Миллера! Его включили в программу курса двадцать три преподавателя. Для сравнения приведу имена некоторых других "призеров": Роберт Хайнлайн, "Чужак в чужой стране" (21), Герберт Уэллс, "Война миров" (18), Фредерик Пол и Сирил Корнблат, "Торговцы космосом" (наш читатель знает это произведение под другим названием - "Операция "Венера") (17), Фрэнк Херберт, "Дюна" (16), Олдос Хаксли, "Дивный новый мир", и Урсула Ле Гуин, "Левая рука Тьмы" (по 15) - и так далее...

Это все, что я хотел сказать о личности писателя и месте его романа в американской фантастике. Свое же собственное мнение о книге вы составите сами. (Две последующие части лишь развивают и углубляют то, что намечено в первой.)

Однако на одном моменте я бы хотел остановиться, предваряя ваше чтение. Мысли, разумеется, субъективные, но это одна из привилегий автора "вреза" высказать их.

Это безусловно произведение религиозное. Говоря так, я вовсе не имею в виду антураж и героев, но скорее внутреннее чувство, настроение и неистребимую веру автора в некие высшие ценности. Веру слепую, инстинктивную, несмотря ни на что - несмотря даже на ужасную, обескураживающую правду (относительно того, как человек следует этим ценностям...), которую художник. Миллер не может отбросить, как наваждение.

И вот столкновение религиозной веры и объективного знания (а научная фантастика, по крайней мере в лучших своих образцах, остается для меня литературой беспощадно трезвой, иконоборческой),- на мой взгляд, как раз самое интересное в этом романе.

Почему автор так, я бы сказал, болезненно привязан к человеку, сострадает ему, хотя порой и ненавидит - за упрямство, эгоизм, монотонное циклическое повторение одних и тех же ошибок, "сциентистскую" гордыню...- так вот, откуда в писателе эта гипертрофированная человечность, - читателю-верующему ясно без лишних слов. Конечно, она - производное от глубокой искренней веры автора (вопрос о конфессии отпадает сам собой, стоит только прочитать "Песнь для Лейбовица": кажется, во время оно римско-католическая церковь благодарно приобщала к лику святых и за меньшее...). И разумеется, при желании его роман без труда читается как "Gloria!" христианской вере и ее неусыпным старателям на Земле.

Но откуда же тогда легко уловимая в романе ирония? Грустный сарказм и беспощадная трезвость (ведь деятельность малограмотных монахов по сохранению "культуры прошлого" - как они ее понимают! - порой вызывает ухмылку и даже раздражение у читателя, особенно неверующего) как-то менее всего уживается в моем сознании (я-то как раз отношусь к последним) с религиозной проповедью, с торжественной осанкой и благоговением.

Думаю, все дело в том симбиозе, на который я уже намекнул. Это и религиозная проповедь, и научная фантастика - а не "проповедь вместо фантастики", чего мы в последнее время тоже начитались изрядно. Автора "подводит" искренность. Он просто не считает для себя возможным играть с читателем; да и особое таинство литературы порой выкидывает такие фортели с пищущими, что не они оказываются верующими, а их герои, образы, характеры. В данном случае мы имеем дело с несомненной литературой, и уж так она пожелала, чтобы автор, хотел он того или нет, органически перевел свою торжественную мессу, свое "славься" - в не менее величавый, пронзительно-трагический Requiem...