Читать «Хуан Круготвор» онлайн

Мигель Анхель Астуриас

Хуан Круготвор

* * *

Ущелья, покрытые цветами. Ущелья, заполненные птицами. Ущелья, утопленные в озерах. Ущелья. Там не только цветы. Столетние сосны. И не только птицы. Сосны, столетние, высоченные. И не только озера. Сосны, сосны и сосны. Цветочный, птичий и озерный мир Хуана Круготвора. Там он родился, там вырос, жил с отцом — тоже Круготвором: не имел жены, ни своей, ни чужой, и унаследовал от отца волшебство лиан и подсолнухов, магию связываний и солнцекружений.

Когда отец умер, сын его похоронил не схоронив, оставил лежать на земле, а не под землей, чтобы не разлучаться с ним. И был при нем, пока его кости не обглодали и не обклевали звери и птицы, кормящиеся падалью. Дни и ночи бдел он возле усопшего отца. Ночи и дни сидел рядом на сгнившем стволе, а когда у покойного Круготвора распалось чрево, месиво многоцветных червей, он, по обычаю Круготворов, вынул пупок, фиолетово-синий бутон, и обвязал его шелком четырех цветов. Сначала — черным шелком, потом — красным шелком, затем — шелком зеленым и, наконец, шелком желтым. Когда узелок был готов — весомый, похожий на подсолнечник, — сын зарыл поглубже белые кости и отправился в путь, а на груди у него вместо ладанки был завязанный в цветные шелка круготворный пупок умершего.

«Я уйду, — сказал он себе, — и возьму с собой круготворные мечты того, кто был кружи-мир, кружи-тучи, кружи-небо, и его частица всегда будет при мне».

— Ты уходишь, Хуан Ун Батс? — спросили его.

— Да, ухожу…

По его краткому ответу все поняли, что он — Круготвор, и распрощались с ним звездной ночью. Его ущелья с цветами, птицами и озерами тоже с ним распрощались. Ароматы, цветы, отражения в воде говорили ему «прощай». Он едва не вернулся — поглядеться в голубоватые воды, где ребенком купался с отцом. Тяжко вздыхал, слыша птичьи концерты у себя за спиной. Дивная роскошь цветов приводила в смущение: надо ли идти кружить по миру или лучше вернуться в свой рай?

Вдруг появляются дикие кони. Облако пыли, летящее к горизонту. Самый быстрый конь останавливается, косит глазом, ржет, бьет копытом, вскидывает голову, трясет гривой. Хуан Ун Батс трижды обходит прекрасного скакуна, заставляет его замереть на месте и вскакивает ему на спину. Узда не требуется. Конь повинуется мысли.

И вот они уже в городе. Паутина улиц и площадей. Шорник вынес из лавки и выставил — для привлечения покупателей — сбруи и разные седла рядом с дверью на тротуаре. Сидя в качалке, он стережет свой товар и попивает прохладительное на склоне дня. Хуан Ун Батс оставляет коня за углом, трижды обходит шорника, заставляет его заснуть с открытыми глазами и берет седло, попону и великолепную узду, украшенную блестками. Все необходимое, чтобы обрядить и оседлать своего коня.

Ун Батс уезжает рысцой, а в лавке затевается громкая ссора, чуть ли не драка, между шорником и его женой.

— Признавайся, ты ведь заснул, Борхия! — выходит она из себя, норовя поцарапать мужа.

— Нет, будь ты неладна, я тебе уже говорил — нет, и опять повторяю — не спал!

— Так что же с тобой стряслось?