Читать «Чувствую себя виноватым по отношению к существующей в России власти» онлайн - страница 12

Публикация увидела свет 29.10.89 г. в газете "Московские новости", но опубликованных сведений оказалось недостаточно для изучения личности Гумилева, круга его литературных знакомств и привязанностей. Эти сведения, однако, можно почерпнуть из переписки, содержащейся в деле. Переписка, как было сообщено, не содержит сведений, имеющих правовую подоплеку.

В связи с этим прошу Вас разрешить еще одну, более обширную публикацию в журнале Советского фонда культуры "Наше наследие", предоставив т. Лукницкому С.П. возможность еще раз поработать с делом.

С уважением

Д.С.Лихачев

VIII. Хроника нового витка

27 ноября 1989 г.Звонил из "Огонька" обаятельный и преданный Леня Прудовский (светлая ему память), сказал, что А.Чернов просит извинить его за выступление в "Московских новостях". Я заочно извинения не принял.

Но прошло несколько дней, а Чернов так и не позвонил сам. Это было мне не понятно, потому что у него, как мне известно, хорошие гены, а в таких случаях грех с души снимают обычно без напоминаний, не дожидаясь подсказки. Вспомнились строки Гумилева: "Отчего же бывает так трудно трусу панцирь надеть боевой?"

27 ноября 1989 г.Еще звонили по телефону, угрожали, что добьются лишения меня диплома юриста и выгонят из партии. Это было не страшно. Наступило такое время, когда это слушать не страшно. Потом я узнал, кто мне звонил, пожалел этого человека, а когда пришло время расплаты, устроил его на хорошую работу.

3 января 1990 г.После моего знакомства с "делом"и двух публикаций материала в газете "Московские новости" мы смотрели "дело" уже вместе с матушкой. Разрешил заместитель Генерального прокурора.

В том, как все произошло, для меня не оказалось ничего особенного. Но для мамы!.. Для нее это был сверхъестественный документ. Мать юриста, она, по счастью, никогда не видела уголовных дел. Я на всякий случай взял с собой нитроглицерин.

Из сотен тысяч, может быть, и больше, - обычная, как и все другие, папка... Стандартность ситуации в том, что когда мы пришли читать дело,то его долго-долго искали, и здесь не было "злых сил", препятствующих нашим намерениям. Совсем нет. Просто "Дело Гумилева" - именно одно из многих-многих дел в коричневой папке с длинным архивным номером, которыми был завален целый этаж Прокуратуры. Количество цифр этого номера, стоявшего над "1921 годом", в 1990-м не могло не произвести на нас впечатления.

Работа с "делом" как бы спрессовалась во времени. Желание скопировать документыв с ев точности с подлинников - безмерно, документов много, а перед столом - пожилой человек, прокурор, ни разу не присев, терпеливо ждет, когда мы закончим и вернем "дело" из наших рук в его руки. А нам кажется, что мы только что начали, и он, этот терпеливый, приветливый прокурор, пытается, нагнувшись над нами, даже помогать нам расшифровывать очередную бумажку. А двое других сидят за другими столами, занимаются своими очень важными, ответственными делами, и они тоже приветливы и благожелательны, но им нельзя мешать: нельзя вслух предполагать, тем паче спорить, неловко начитывать громко на диктофон...