Читать «Не стал царем, иноком не стал» онлайн - страница 14

Возможно, впрочем, что вот эти выпадения из работы, эти поджидания жены, вознаграждающей себя за обморок покупкой жакета или, на худой конец, вздохами мечты о нем, даны для подготовки к подлинной работе, по крайней мере для того, чтобы он остановился, пока его работа не свелась к механическим усилиям, и угадал, что же в действительности нужно понять и освоить, чтобы его заботы, движения и мысли достигли наконец предела, за которым кончается обыденное и начинается настоящее. Красиво падал снег, и чем больше Милованов чувствовал в нем красоту, уже не внешнюю и одинаковую для всех, а крутящую узоры прямо над его сердцем, тем яснее он сознавал всю бедность сделанного им, но в то же время и огромность заключенных в нем сил.

Зоя вышла из магазина и в счастливом неведении его удаленности в будущие грандиозные труды показала мужу свое приобретение. На узенькой тропинке в тепло укрытом снегом сквере она пошла впереди, прижимая к груди сверток, и Милованов увидел, как она, притихшая и уменьшившаяся от своего счастья, наклонила низко голову, смотря себе под ноги, и вышагивает мелко, а все ее существо источает любовь к себе за свершившуюся с ним неописуемую радость. Эта фигурка даже в своем подавленном и оробевшем восторге от дарованного ей человеческого женского успеха все же расходовала себя на отвратительную мыслишку, что муж не понимает до конца ее счастья, а в каком-то высшем смысле не прочь и испортить ей настроение. Поэтому она несла радость бережно и ограничено, стараясь не мозолить ею глаза своему спутнику, но и не подпуская его к ней, взревновав бы сейчас больше к жакету, когда б ей вдруг пришлось выбирать между ним и мужем.

Она ждала только, чтобы Ваничка поскорее отсоединился от нее работой или сном, а она могла сполна упиться свалившейся на нее удачей. Засерел тягостный зимний рассвет за окном, она же все ползала в роскошествах и излишествах заново открывшегося ей, внутренне глубоко преобразившегося мироздания и примеряла, каково будет в жакете при том или ином наборе еще других одежд, уходя с головой в вещи и не сочетаемые, когда пыталась сложить в одну картину это прелестно сидящее на ней сокровище и печальные в своей ветхости башмаки или неожиданно представала перед зеркалом в одной лишь обнове, нагая, с выпяченным животом и пообвисшей грудью. Муж дико храпел в своей комнате, откатившись от всякого разумного сознания в глухоту сна, а она все обустраивала скрытость своего счастья и даже образа жизни, которая отныне должна будет только внешне оставаться прежней, а внутри извлекать все новые и новые возможности из наличия жакета, ставшего ее безраздельной собственностью.