Читать «Шмелиный мед» онлайн - страница 16

Сквозь пелену воды, стекавшую по стеклу, четко виднелся дым из трубы соседа; прибиваемый дождем, дым временами заслонял дом. Сегодня он топит, — отметила она. Жжет бумагу и картонные коробки из-под шоколада, сахара и леденцов, — отозвался Хадар. — Этот дым мне знаком.

Кошки не было видно. Катарина не стала спрашивать, где она, а просто открыла дверь и посмотрела, не сидит ли та в сенях или на крыльце.

— Нет, — сказал Хадар, — она охотится, она еще не такая старая, птенцы, зайчата, пеструшки, иногда она пропадает на охоте неделями. Минна.

Дождь стих.

— Спущусь к твоему брату, попрощаюсь, сказала Катарина. — Чтобы он тоже знал.

Улоф сидел на диване в кухне, живот покоился на ляжках, свисая на колени. Он навел порядок, на полу больше не валялась оберточная бумага, «питательные» продуктыбыли аккуратно сложены на мойке, столе и стульях, он все еще тяжело дышал. И его большое отечное лицо широко улыбнулось ей, он знал (заверил ее Улоф), что она придет попрощаться.

Через пару часов, — сказала она. — Хочу только проследить, чтобы Хадару было чего поесть хоть сегодня.

Разве ему надо есть? — удивился Улоф. Я думал, что ему хватает рака, который растет в нем, что рак заполняет внутренности.

Он уже не улыбался, говоря это, — быть может, всерьез верил, что рак именно таков, что он не только пожирает, но и питает. Возле него лежал пакетик с изюмом, Улоф беспрерывно жевал и чавкал, пусть она видит, что он вовсе не беспомощен.

Больше никому нет до тебя дела? спросила она. — Никому, кроме Хадара?

В ответ он всплеснул руками и повысил голос, словно она спросила что-то почти непонятное.

— Кто бы это мог быть? — воскликнул он. — Нет, Хадар — единственный, кто у меня есть. Ежели бы у нас с ним не было друг друга, тогда уж просто и не знаю.

Когда он шевелил руками, суставы скрипели, точно они совсем высохли, словно ни одной капле жира не удалось проникнуть в них и смазать кости.

Она пробормотала какие-то слова, мол, как им повезло, несмотря ни на что, они есть друг у друга, братья, их дома так удачно стоят на одном и том же склоне, и сами они находятся более или менее в одинаковом положении, которое, так сказать, вызывает взаимное понимание и сочувствие.

Хочу, чтобы ты передала Хадару одну вещь, — сказал Улоф. — Вещь, которая принадлежит ему. Я пришел к выводу, что он ее владелец.

Половицы скрипели под его тяжестью, когда он двигался. Но он все-таки двигался, неповоротливо, медленно, хватая ртом воздух. Он принес картонную коробку, лежавшую на поленнице, и сунул в ее протянутые руки, коричневая коробка была перевязана толстым шнуром.

— Спасибо, — сказала она.

Она поблагодарила вместо Хадара.

Прежде чем уйти, чтобы никогда больше не возвращаться, ей захотелось взглянуть на горницу Улофа. Прижимая коробку к груди, она остановилась в дверях — горница выглядела так, как можно было ожидать. Но на столике стояла фотография.

— Кто это? — спросила она. — Эта женщина?

Ей не следовало спрашивать; разумеется, это была его мать, грустное, выцветшее, расплывчатое лицо. Голову покрывала фата, собранная в бант в виде розы у корней волос на лбу.