Читать «Шмелиный мед» онлайн - страница 12

Я не могу знать всего, Ты сказал он. требуешь от меня невозможного. Разве мне по силам уследить за всеми птицами

Влага от выстиранного белья и вымытого пола осела на оконных стеклах, Катарина рукавом протерла запотевшие окна. Хадар снова лег. Сейчас он, должно быть, зажег лампу, сказал он. — Надобно включать свет, чтобы в темноте не наткнуться на стул или сапоги, а то упадешь возле плиты и обожжешься.

— Нет, в окнах темно, я почти и дома-то не вижу.

Он надолго замолчал, потом посмотрел на нее широко раскрытыми глазами и произнес:

Не случилось ли с ним чего? Вдруг он валяется там мертвый. Наконец. Эта сволочь. А ежели он только наполовину мертвый? Никто не хочет, чтоб он мучался. Это дерьмо. Больше чем нужно

Только бы снегоочиститель пришел, сказала она, — тогда ему помогут.

Ну-ну, верь в свой в снегоочиститель. Ты же с юга.

Ну, а если он и правда умер, то ему не надо ни огня, ни света.

— Кто-то все же должен бы сходить да посмотреть, что с ним, — сказал Хадар. — Ежели бы кто решился. Ежели бы у него какой знакомый был. Ежели б он не был такой мерзкий тип. Ну да пусть валяется там.

Я ведь ничего не знаю, сказала она, я его не знаю.

Хадар помолчал минуту.

— Я об этом и не подумал, — наконец произнес он. — Это правда. Ты его не знаешь. Ты даже не слышала о нем никогда. Для тебя он человек как все остальные. Так что…

Она шла, утопая по колено в снегу, надо было бы расчистить тропинку: под снегом, конечно же, есть дорожка между домами братьев.

Она несколько раз кулаком постучала в дверь, внутри все было тихо. Тогда она вошла — через тесные сени — в кухню и повернула выключатель справа от двери, так же как у Хадара.

Не только выключатель и голая лампочка под потолком делали эту кухню точной копией кухни брата. Диван, стол и стулья, дровяная плита, истертый деревянный пол, настенные часы — все было одного сорта, выглядело одинаковым. Не хватало лишь грубых ветвей на стене, специального устройства. И плита другая — здешняя была без жаровни, старая, чугунная.

На диване лежал он, брат, Улоф, тот, с сердцем. Его руки б?ыли сложены на громадном животе, сквозь лопнувшую в нескольких местах брючную ткань вываливалась белая плоть, на подушке покоились тяжелые складки щек и шеи, мешки жира.

Глаз на опухшем лице не видно — очевидно, он смотрит на нее.

— Да, — проговорил он, — я так и думал. Что ты придешь. Лежал тут и ждал тебя.

И спросил, кто она такая.

Ты говоришь, что ждал меня. А потом спрашиваешь, кто я.

Я понял, что он раздобыл себе какого-то человека. Он, Хадар. Я этого давно ждал.

Он беспокоится о тебе. Попросил меня сходить к тебе. Хочет знать, жив ли ты.

Ежели он беспокоится обо мне, сказал Улоф, я ему этого никогда не прощу. И продолжил: Он никогда не был настоящим мужиком, не умел справляться в одиночку. Вечно запасался. Всяческими способами.

На стуле возле дивана стояла вазочка с кусочками сахара, вероятно, Улофу надо было постоянно держать во рту сахар Я так и думал, сказал он, подумал что коли не разведу огонь и не зажгу свет, он пошлет сюда этого самого человека. И я его увижу, в этом и состоял план. Человека, которого он себе раздобыл.