Читать «Чающие движения воды» онлайн - страница 66

20 мая. Впервые читал у исправника русскую газету „Колокол“, господина Искандера. Речь смелая и штилистическая; но с непривычки несколько дико.

2 июня. Вчера, на день ангела своего, справлял пир. Думал сделать сие скромненько — по достоянию, но Непокойчицкий утром прислал целую корзину вина и сластей, и рому, а вечером все нагрянули, и Непокойчицкий, и новый городничий Порохонцев. Это весьма добрый мужик. Он, подпивши зело-зело, стал вдруг меня с Непокойчицким мирить за старое, и я помирился и просил извинения, и много раз с ним поцаловался. Не знаю, к чему мне было сие делать, если бы сам не был тоже в подпитии. Сегодня утром выражал о сем Порохонцеву большое сожаление, но он сказал, что не надо о том жалеть, когда подпивши цалуешься, ибо это лучше, чем выпив подерешься. Все это так, но все-таки досадно. Служивши сегодня у головы молебен, сам себя поткал в нос кропилом и назидательно сказал себе: „не пей, поп, вина“.

23 августа. Читал записки Дашковой и о Павле Петровиче. Очень все любопытно. С мнениями Дашковой во многом согласен; но что до Петра, о том думаю иначе. Однако, спасибо Непокойчицкому, что рассеивает этими книгами мою сильную скуку.

9 сентября. Чуть не размолвился с Непокойчицким на свадьбе Порохонцева. Он начал, глумяся, расспрашивать меня, что значит, что у нас при венчании поют: „живота просиша у тебе“? Я хотел было отвечать, что он сие поймет, если ему когда-нибудь петлю под виселицей наденут. Но раздумал и смолчал.

1 января 1857. Совсем не узнаю себя. Шесть лет и строки сюда не вписывал. Житие мое странное, зане житие мое стало сытое. Перечитывая все со дня преподобия своего здесь написанное и вижу, сколь полезно подобное писание проверить. Достойно замечания, сколь я стал иначе ко всему относиться за сии годы и не могу сказать, чтобы о сем сожалел. Я пока уже третий год благочинствую, схоронив отца Николая. Сам не воюю, никого не беспокою и себе никакого беспокойства не вижу. Укатали сивку крутые горки, и против рожна прати более неохота. Но далеко, однако, несколько далеко уж зашел по сему пути и снова ткнут некоторым событием записать себе малую нотаточку. Все сии годы читал постоянно упомянутую газету „Колокол“ и прочее многое в этом роде за границею печатаемое и не раз высказывал удивление: как сии листы здесь получаются? Но спросить о сем считал за неловкость. Но вчерашнего числа случась у исправника при разборе губернской почты, разломил, балуясь, один конверт и в нем нашел эту газету — и весьма сконфузился, но исправник, смеясь, сказал мне: „Что же, ничего, отче, — ты наш брат Исаакий, с нами и поплясывай“. Вот как надо быть осторожным. Как стрекоза, не успел оглянуться, а уж тебя и мордой тычут, что и ты, мол, такой же! Теперь, может, и сам станешь объяснять „живота просиша“, так, как он по бесстыдству своему объясняет.

20-го октября. Наборы производятся с жестокою неправдою.

2-го июня. Прибыл новый дьякон из дьячков кафедрального собора, Ахилла Десницкий. Сей всех нас больше, всех нас толще, и с такой физиономией, и с такой фигурой, что надо радоваться, на него глядя. Голос имеет весьма добрый, нрава веселого и на первый раз показался очень почтителен. Но наипаче всего весел приятностью нрава. Предъявлял мне копию с своего семинарского аттестата, в коем написано: „Поведения хорошего, но удобоносителен“. „А что сие означает?“ — спросил я. „А то, — объяснил он, — что, будучи в горячечной болезни в семинарском госпитале, приносил больным богословам водку“. И сие, мол, изрядно.