Читать «Страстная субоота в тюрьме» онлайн - страница 20

Матерям дозволено навещать своих детей в приюте, но я не спросил: допускается ли эта беседа без свидетелей. Комитет, говорят, намерен совсем вывесть приют из стен тюрьмы и поместить его вблизи тюремного здания. Хочется думать, что при этом позаботятся о возможности свидания детей с родителями, так, чтобы свидания эти не стоили последним долгих хлопот и затруднений.

Мужская тюрьма совершенно в противоположном конце большого, обстановленного тыном тюремного двора, и мы отправились туда. Все, что мне было показано до сих пор, Л. назвал казовым концом тюрьмы. Казовый конец кончился, и должен был начаться другой.

III

Тюремный двор очень велик. Он вымощен камнем и обсажен прутиками, о которых я говорил прежде. По сторонам идет высокий бревенчатый частокол, окрашенный желтою краскою. За этим частоколом маленькие садики. Тут есть опять лавочки, две или три клумбы и около этих клумб дорожки. В садик входят в калитку, которая запирается снаружи железной задвижкой. Теперь, пока, в этих садиках не видно ничего кроме скамеек и тощих прутиков; но летом они, говорят, обращаются в порядочные цветники, а через несколько лет, может быть, в них будут и деревца. Садики эти устроены комитетом, а прежде здесь сваливали мусор и пр. На дворе мы застали ту же группу благородных арестантов и Караханова в высокой папахе, но не подходили к ним и ни о чем с ними не говорили. По направлению от мужской тюрьмы шли два мужика, у одного за спиною сбитенная баклага и на животе прилажен ряд стаканов, другой без всего. Завидев Л., оба мужика сняли шапки.

— Это зародыш нашего тюремного cantinier (маркитанта), — сказал мне Л., указывая на подходящих к нам мужиков.

Мужики поравнялись с нами. Тот, у которого за плечами висела баклага, сказал: «Здравствуйте, ваше высокоблагородие!» Л. отвечал на его приветствие.

— Вот, ваше высокоблагородие, будет мой товарищ, — продолжал мужик, указывая на своего спутника.

Тот довольно низко поклонился и поправил рассыпавшиеся кудри.

— Это уж твое дело; ты должен сам смотреть.

— Этот товарищ-то твой? — спросил Ярошенко.

— Этот, Иван Григорьевич, — ответил сбитенщик.

— Этот, брат, не годится.

Сбитенщик взглянул на товарища, потом на Л., потом на ундера.

— Ты меня знаешь? — спросил ундер сбитенщикова товарища.

— Знаю, — ответил мужик.

— Знаешь?

— Знаю, знаю.

— То-то знаешь! Он здесь содерживался, аше скобродие, — доложил Ярошенко Л.

Мне показалось, что Иван Григорьевич Ярошенко как-то очень недружелюбно смотрит на допущение в тюрьму сбитенщика, и я старался разъяснить себе это. Частию мне это и удалось, но я расскажу об этом в своем месте.