Читать «Искусство быть другим» онлайн - страница 118

Здравствуй, это я, Камбова Елена, 29 лет, инвалид I группы. Сама себе казалась так себе, завидовала хорошеньким, ревновала всех ко всем. После взрыва газа в духовке оказалась без лица. 10 процентов зрения. Увидишь без бинтов - грохнешься в обморок, и я тебя не поддержу, чтобы не испугать еще больше... Последнее зеркало в доме было 5 лет назад. 4 пластические операции. 2 попытки самоубийства. После второй откачивали месяц в Склифософском. Д. С. подхватил...

Ну, вот и представилась. Так знаешь что, Леночка?

Счастлива, что самое интересное. Я, я счастлива, я, эгоисточка с малых лет, шагу не ступавшая без "как на меня смотрят"... Счастлива. Не веришь приезжай, посмотри, для тебя, пожалуй, и бинты сниму на минутку.

Таких дур, как мы, и надо лечить ожогами, уродка была до этого, вот что ясно, как божий день. Вот на этом снимке, где самая хорошенькая, как все говорят, мама не позволяет снять со стены, мне тут 18, первая любовь и все такое, вижу как сквозь молоко, но ясно: уродина, душа неумытая. И сколько таких вокруг. Через минуту старухи, и все слепы, как совы днем. Жалко. Помочь нечем, ожогом только. А обожженная счастлива, моя милая, обожженная не зависит ни от кожи, ни от носа, ни от чего, обожженная свободна, хотя времени нет совсем.

Другие заботы. И никаких больше операций, незачем, некогда. Друзей не было, а теперь много, хожу на ГИП, не успеваю, мама болеет, а теперь вот и Федор. Тоже инвалид, без обеих ног. Художник. Не показываю, конечно, что было лицом, обходимся...

Ну, что тебе еще, на прощание? Печатаю на машинке, вслепую. Овладела английским в объеме иняза, занимаюсь испанским, читаю пальцами и остатком зрения, перевожу, играю на гитаре, пишу песни, сказки, еще коечто, не печатают, но Федору нравится. Вот так, Леночка.

Да, и самое главное впереди: сама скоро мамой стану, бог даст, уже на четвертом месяце. Сперва испугалась, хотела аборт, боялась, как ему это будет, но Д. С. успокоил: "Маленький привыкнет, большой поймет". А у него будет все. Насчет того, кому стоит жить, а кому нет, скажу так: всякому дано право увольнения по.собственному желанию, но увольнение увольнению рознь.

Бывает и своевременная отставка, на манер Хемингуэя.

Но выбрать время-искусство труднейшее (почитай Сенеку, "Письма к Луцилию"). А бывает-и чаще всего - дезертирство, бегство трусливых дураков. Жизнь - война, ты понимаешь? За человеческую душу,, за ваши души, слепцы, не на смерть, а на жизнь... А много ли настоящих солдат? Вот и приходится дезертиров вроде меня посылать в штрафные батальоны, а дур вроде тебя, поелику возможно, учить.

Прости за резкость, имею право. Не потеряешь - не найдешь. Предложи мне теперь лицо какой хочешь красавицы - откажусь.

У меня уже есть. Поняла ты или нет?.. Тебе не досталось ожога, пусть его заменит мое письмо.

Прости. Будь здорова.

Твоя Елена".

Письмо возымело действие.

Некоторые соображения