Читать «Пятиречие» онлайн - страница 11

- Дак ить это... Аркадий Петрович... ты погоди, погоди! - обиделся за народ Четыркин и замахал руками. - Ты ведь сам, жопчик, водочкой торгуешь, так? Чё ж тоды залупаисси, едрит твоя муха?!

Тут все разом грохнули от смеха, и Аркашка громче всех.

- Действительно! - поддержал старика Коля-бог, тоже взявший на грудь. При этом выражение его глаз из-под очков было такое, что не поймешь, какой суп в этой голове варится. - Где вы найдете в Евангелии слова о вреде алкоголя? А, Аркадий Петрович? Нет там таких слов. Сам Иисус воду в вино превращал. Виноградная лоза, говорили мудрецы, приносит три грозди: первая - гроздь услаждения, вторая - упоения...

- ...А третья - гроздь печали... помрачения рассудка... возбуждения похоти... и всеконечной погибели души, - с радостным воплем закончил вместо него Аркашка и подтолкнул меня локтем, как бы приглашая в свои союзники. - Мы хоть дураки дураками, а разбираемся с лаптем. Чьи это слова, Егорыч? Твои! выдохнул он вместе с табачным дымом и засмеялся. - Я ведь, робинзоны, отцов церкви еще в Вэ-Пэ-Ша почитывал. Нелегально, конечно. У них там сказано, у отцов: уста пьяницы подобны хлеву скотскому, наполненному нечистотами, а язык его - лопата, которая эту мразь выбрасывает в народ... Эх, да что тут говорить! Трезвый на Руси - это или сектант, или придурок, или стукач. Что смеетесь? Так пить, как у нас пьют, да еще четыреста лет в мировых державах ходить?! Весь героизм, юмор, лиризм нашего народа - откуда? Со дна граненого стакана! Две трети пословиц и крылатых фраз посвящены - кому? Голошмыге проклятому или бормотологу, который либо нажрался до чертиков, либо окончательно спился. ("Если водка мешает работе, брось работу"...) Вспомните! "Человек - это звучит гордо", - произносит субъект, который с трудом держится на ногах... Тоска, робинзоны, тоска!

Тут все заволновались, заговорили разом и невпопад. Стакан еще раз обошел круг и вернулся ко мне, и я понял, тоже приняв соответствующие пятьдесят, что в слове больше других нуждается старик Четыркин. Он уже кипел, как чайник на огне, даже крышка подпрыгивала.

- Вы о Ваське-Пупке что-нибудь слышали, а? Бригадир-от у нас был такой Пупков Василь Харитоныч, орденоносец. Может, знаете? До того, понимашь, шебутной и крикучий! Все рвался куда-то, всюду первым хотел - хоть на ленивом мерине, но впереди... Ну вот, слухайте. Было это, ковды мы Берендеево царьство строили - коммунизьм называется, историцки говоря... Набрался Пупок под Октябскую на колхозном активе, но показалось мало. А домой иттить неохота. Что делать-то, едрит твоя муха? Решил пошукать по знакомым - может, кто поднесет стопку? Ходил по деревням, ходил... стучал в двери, стучал: кто смилостивится - тот нальет, а кто и палкой благословит. Не глядели, что бригадир-от! До того, понимашь, человек себя потерял, что на колени стал падать, лишь бы плеснули, и канючил, плакал. Вот она, какая штука-то! А на подходе к своему дому, видать, вспомнил: да у меня же, дурья башка, заначка с брагой в хлеву затырена!