Читать «Слушай, тюрьма !» онлайн - страница 4

"Он другой", - сказала я себе, не владея языком, на котором это можно было бы выразить.

Мир повис на виселице, вспомнила я предчувствие одного из моих персонажей, записанное в незаконченном сочинении, за которым тоже захлопнулись лефортовские врата.

Так ли это? Нет, в том видении моего ума не было этого сооружения, не было виселицы. Это был поток смертного вещества, вяло текущий - всего 60 минут в час - к своему исходу...

Все, что страшило, все врата, названные вратами ада, бесшумные механизмы, лязг железных камерных дверей, гулкие тюремные коридоры, пропахшие резкими, никогда не встречаемыми на воле запахами, коридоры, по которым меня водили, пахнущие почему-то трупом, вернее, дорогим одеколоном, которым обливают покойника, чтобы изгнать трупный запах, и табаком, смешанным с запахом одеколонной мертвечины, чистые глаженые рубашки и прилизанные волосы следящих за собой мужчин, похожих на уставших спортсменов, и все прочее - все было только потоком смертного вещества, равномерно текущего по проложенному Тобой, Господи, руслу.

Скажу тут же, сразу, что не стану писать подробности моего ареста, допросов, скитаний по тюрьмам. Это принадлежит тому смертному потоку, который неизбежно влачится к своему исходу. Об этом писалось много, всё внешнее досконально описано, всё внутреннее неповторимо.

Я хочу писать о другом - о познании свободы, о христианстве, о свободе, которую, по обетованию Господа, не смогут одолеть врата ада.

Я знаю, что мой немощный язык не способен вымолвить ни слова, достойного того, о чем хочет сказать мое сердце. Но я верю, что Господь отверзает уста немым и слух глухим, подымает расслабленного и воскрешает мертвых...

Бог дал возможность человеку скрывать свою любовь к Нему и свою ненависть.

Скрывать Бога - это тоже дар свободы и еще одно свидетельство тайной ненависти к Нему, потому что Бога можно или любить, или ненавидеть. Не знать о Нем или быть к Нему безразличным - невозможно.

Свобода любить или ненавидеть Его объявлена человеку Самим Богом при заключении первого завета: Я Господь Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милости до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои (Исх. 20,5). Наказывающий ненавистью к Себе - так называемым "воинствующим атеизмом", до третьего и четвертого рода, если не принесем покаяния и не искупим своей вины.

Три рода - это почти два века...

Поток смертного вещества - время - вводится Господом в русло счета для человеческого разумения, ведь у Бога нет времени и нет счета, у Бога тысяча лет как один день и один день как тысяча лет (II Петр. 3,8)...

А я, конечно же, считаю время в тюрьме. Считаю разбухшие, расслабленные, бесформенные, бесконечные дни.

Я барахтаюсь в этом потоке. Я должна изнемочь, исчезнуть, выбросить, изжить, отдать все, что принес мне этот поток, принес и не успел унести.

О, как горестно и страшно отдавать свое! Надо учиться этому всю жизнь. На что ушли мои годы и дни?! Каким глубоким было молчание Авраама, когда он собирался вести Исаака на гору Мориа!