Читать «Случай необходимости» онлайн
Майкл Крайтон
Приятного чтения!
Майкл Крайтон
Случай необходимости
«Я направлю режим больных к их выгоде, сообразно с моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного лекарства и не покажу пути для подобного замысла. Точно также я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство…»
— Из «Клятвы Гиппократа», даваемой молодыми врачами, готовящимися приступить к профессиональной практике.
Консервация ДНК не есть моральное обязательство.
Гарретт Хардин
____________________
АО 22-6712
РЭНДАЛЛ, КАРЕН
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ЛИСТ
…в виде (4+) аллергической реакции с последующим смертельным исходом в 4 часа 23 минуты. Больная выписана в 4 часа 34 минуты.
Диагноз при выписке:
1. Кровотечение 2-о, вызванное самопроизвольным выкидышем.
2. Общая анафилаксия как следствие назначения инъекции пенициллина внутримышечно.
ПОМЕЩЕН -
ВЫПИСАН — палата Х
ДАТА — 10/13
ПОДПИСЬ — Джон Б.Вильямсон, доктор медицины
____________________
ПОНЕДЕЛЬНИК, 10-Е ОКТЯБРЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Все кардиохирурги порядочные сволочи, и Конвей в этом смысле отнюдь не является исключением. Он вихрем ворвался в лабораторию патологоанатомического отделения в 8:30 утра, на нем все еще был зеленый хирургический халат и шапочка, и он неистовствовал. Когда Конвей вне себя от злости, он что есть силы стискивает зубы, и монотонно цедит слова сквозь них. Лицо его при этом багровеет, а на щеках проступают пунцовые пятна.
— Идиоты, — шипел Конвей, — недоумки чертовы.
Он ударил кулаком о стену; расставленные на полках шкафов пузырьки и склянки испуганно задребезжали.
Все мы знали, что происходит. В день Конвей делает две операции на сердце, первая из них начинается в 6:30 утра. И когда двумя часами позже он объявляется в лаборатории нашего отделения, то происходит это лишь по одной-единственной причине.
— Бестолочь, ублюдок безголовый, — сказал Конвей и со злостью пнул ногой урну для мусора. Урна опрокинулась и с грохотом покатилась по полу.
— Чтоб ему пусто было, чтоб его поганые мозги повылазили, — продолжал разоряться Конвей, отчаянно гримасничая и устремив взгляд в потолок, как будто обращаясь к Всевышнему. Всевышний же, как, впрочем, и все мы, уже не раз слышал это и прежде. Все тот же гнев, и опять крепко стиснуты зубы, и снова раздается грохот и богохульство. Конвей неизменно остается верен себе, и это очень напоминает повторный показ кадров одной и той же старой киноленты.
Объектами для негодования чаще всего становились ассистенты, медсестры, техники, отвечающие за оборудование. Но вот сам Конвей, как ни странно, никогда не входил в это число.
— Тут хоть еще сто лет проживи, — цедил Конвей сквозь зубы, — все равно не найдешь приличного анестезиолога. Никогда. Потому что их не существует в природе. Все, все они тупые говнюки и ублюдки.
Мы сочувственно переглянулись между собой: на этот раз не повезло Герби. Примерно раза четыре за год в адрес Герби сыпались упреки и проклятия. В оставшееся же время они с Конвеем были близкими друзьями. И тогда Конвей превозносил его до небес, называя самым лучшим анестезиологом во всей стране, уверяя, что он лучше, чем Сондерик из «Брайхама», лучше Льюиса из «Майо», короче, лучше всех.
