Читать «Фирма, рынок и право» онлайн - страница 75

Следует признать, что решение по делу Боулстона выглядит несколько необычным. На человека можно возложить ответственность за неприятности, создаваемые дымом или противным запахом, без принятия решения о том, что он является собственником дыма или запаха. И правило, использованное в деле Боулстона, не всегда соблюдалось в случаях с другими животными. Например, в процессе Бланд против Йетса [Bland v. Yates, 58 Sol. J. 612 (1913--1914)] было решено, что можно в судебном порядке запретить содержание необычного и чрезмерного запаса навоза, в котором разводятся мухи и заполоняют соседский дом. Вопрос о том, кому принадлежат мухи, не поднимался. Экономист не захотел бы оспаривать это, потому что юридические препирательства порой выглядят несколько странно. Но есть весомые экономические причины в поддержку идеи Вильямса, что проблема ответственности за животных (в особенности за кроликов) должна толковаться в рамках обычного закона о нарушениях покоя и порядка. Причина не в том, что ответственность за ущерб несет только тот, который дает приют кроликам; тот, урожай которого пропал, также ответствен. А учитывая то, что издержки рыночных трансакций делают перераспределение прав невозможным до тех пор, пока мы не узнаем конкретных обстоятельств, мы не можем сказать, желательно или нет возложение ответственности за ущерб, причиняемый кроликами соседям, на того, кто дает им приют. Против решения в деле Боулстона сказать можно лишь то, что оно не позволяет никогда возложить ответственность на покровителя кроликов. Оно закрепляет ответственность за одной стороной, а это так же нежелательно с экономической точки зрения, как и постоянное возложение ответственности на другую сторону, так чтобы покровитель кроликов был всегда ответствен. Но, как мы видели в разделе VII, закон о нарушении покоя и порядка, как он применяется судами, гибок и дает возможность сопоставлять полезности действия и причиняемый им ущерб. Как говорит Вильямc: "Все законы о нарушениях покоя и порядка представляют собой попытку совместить и найти компромисс между противоположными интересами..." [Willams, Op. cit., p. 259]. Введение проблемы кроликов в рамки обычного права о нарушениях покоя и порядка не приведет к неизбежному возложению ответственности за ущерб, причиненный кроликами, на того, кто им покровительствует. Это вовсе не значит, что единственной задачей судов в таких случаях является сопоставление полезности действия и наносимого им ущерба. Не следует ожидать и того, что решения судов на основе такого сопоставления всегда будут верными. Но если только суд не действует уж очень глупо, обычные законы о нарушениях покоя и порядка дадут, скорее всего, более удовлетворительные результаты, чем применение жесткого правила. Приводимое Пигу дело о нашествии кроликов дает превосходный пример взаимозависимости проблем экономики и права, хотя разумная политика, весьма вероятно, окажется совсем не такой, как это представлялось Пигу. Пигу допускает одно исключение в выводе, что в примере с кроликами частный и общественный продукты не совпадают. Он добавляет, что это так, "если только ... оба участника конфликта не состоят в отношениях арендодателя и арендатора, так что компенсация может быть включена в величину арендной платы" [Pigou, Op. cit., p. 185]. Такой вывод довольно удивителен, поскольку у Пигу первая группа несовпадений частного и общественного продуктов связана в основном с трудностями заключения удовлетворительного контракта между арендатором и арендодателем. В действительности-то все более поздние дела, связанные с проблемой кроликов, которые цитирует Вильяме, состояли в спорах между землевладельцем и нанимателями по поводу права охоты [Williams, Op. cit., p. 244--247]. Пигу, похоже, делает различие между случаем, когда контракт невозможен (вторая группа), и случаем, когда контракт неудовлетворителен (первая группа). Поэтому-то он и говорит, что вторую группу расхождений между частным и общественным продуктами "невозможно уменьшить (подобно соответствующим расхождениям, обусловленным владением на правах аренды) за счет изменения договорных отношений между сторонами, поскольку расхождения данного вида возникают при предоставлении услуги (или нанесении ущерба) иным лицам, а не участникам договора" [Pigou, Op. cit., p. 192 (там же, с. 259)].