Читать «Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила.» онлайн - страница 21
Николай Иванович Костомаров
Вскоре потом отрядили послов просить Михаила Федоровича на царство. Главными в том посольстве были Федор Петрович Шереметев, князь Владимир Иванович Бахтеяров-Ростовский, из окольничих Федор Васильевич Головин, а с ними служилые всяких чинов (по спискам, а именно стольники, стряпчие, дворяне московские, дьяки, жильцы, дворяне и дети боярские из городов, головы стрелецкие, гости, атаманы, казаки, стрельцы). Отправив посольство к царю, совет выборных людей и вся земская дума послали к Сигизмунду III гонца известить его польское величество, что Московское государство никоими мерами не желает более видеть сына королевского Владислава на престоле, но согласно заключить с Польшею мир и жить с поляками по-дружески, по-соседски; пусть поляки отпустят тех послов, которые поехали просить на царство Владислава и которых они несправедливо задержали; пусть также отпустят всех пленников русских, взятых в прошлое недавнее время, а русские отпустят в Польшу тех поляков, которых взяли в Москве в плен.
Новоизбранный царь жил тогда с матерью в Ипатском монастыре возле самого города Костромы. Туда прибыло московское посольство и явилось в монастырь 13 марта. Инокиня Марфа и сын ее назначили им прийти и говорить о делах на другой день.
14 марта, после обедни, послы пригласили с собой костромское духовенство и подняли чудотворную икону Пресвятой Богородицы, называемую Федоровской, оттого, что эта икона, как гласило предание, была чудотворно принесена из Городца в Кострому святым Феодором Стратилатом. Мать и сын встретили шествие за воротами монастыря и, не желая соглашаться принимать чести, которую предлагали им приехавшие послы, отказывались было идти за иконами и хоругвями в церковь — насилу их упросили, и они пошли. В соборной церкви послы объявили, что все Московское государство просит Михаила Федоровича принять скипетр царствия, а мать благословить сына на царство .Но и Михаил Федорович, и мать его не хотели поступить по желанию посольства. При этом инокиня Марфа Ивановна говорила так: "Сын мой еще не в совершенных летах, да при том Московскаго государства люди измалодушествовались - давали свои души прежним московским государям и не прямо служили им . Как грех ради всего Московскаго государства пресекся корень прирожденных государей и не стало блаженной памяти государя Федора Ивановича, московские люди избрали на престол Бориса Федоровича Годунова, и целовали крест служить и прямить ему и его детям, а потом, когда Бориса царя не стало, изменили сыну его царю Федору Борисовичу, отъехали к вору, который по злоумышлению польскаго короля назвался Димитрием Ивановичем, а потом царя Федора Борисовича с матерью вор предал горькой смерти. Потом московские люди вора, котораго сами назвали царем Димитрием, убили и сожгли, выбрали на престол князя Василия Ивановича Шуйскаго, целовали ему крест, и изменили : многие уехали к другому вору в Тушино, а те, которые туда не отъехали, скинули с престола царя Василия, постригли, да в Литву отдали с братьями . Как же можно быть на Московском государстве государю, видя такое непостоянство и крестопреступления, и убийства, и поругания над прежними государями? Да притом Московское государство от польских и литовских людей и от непостоянства русских людей разорено до конца, прежняя царския сокровища давних лет литовские люди вывезли; дворцовыя села, черныя волости, пригородки и посады розданы в поместья дворянам и детям боярским, изопустошены; все служилые люди бедны; и кому повелит Бог быть государем, тому чем жаловать служилых людей и полнить свои государевы обиходы и стоять против своих недругов польскаго короля и других пограничных государей . Мне благословить сына своего на царство разве на одно погубление, отец его, митрополит Филарет, ныне в плену у короля в Литве в великом утеснении, сведает король, что по прошению и по челобии всего Московскаго государства, учинится государем его и мой сын,- король тотчас велит над отцом его, митрополитом Филаретом, какое-нибудь зло сделать, да ему, сыну моему, нельзя быть на Московском государстве без благословения отца своего". На это послы возражали так:
