Читать «Убивец» онлайн - страница 26
Владимир Галактионович Короленко
-- Что ж, помогите вы правосудию, и правосудие вам поможет, -- сказал Проскуров не без важности.
-- Известно, -- произнес Евсеич задумчиво. -- Ну, только опять так мы, значит, промежду себя мекаем: ежели, мол, теперича вам, ваше благородие, супротив начальников не выстоять будет, тут мы должны вовсе пропасть и с ребятами. Потому -- ихняя сила...
Проскуров вздрогнул, точно по нем пробежала электрическая искра, и, быстро схватив фуражку, выбежал вон. Я последовал за ним, оставив Евсеича в той же недоумевающей позе. Он разводил руками и что-то бормотал про себя.
А Проскуров садился в повозку в полном негодовании.
-- Вот так всегда! -- говорил он. -- Все компромиссы, всюду компромиссы... Обеспечь им успех, тогда они согласны оказать поддержку правосудию... Что вы на это скажете? Ведь это... это-с -- разврат, наконец... Отсутствие сознания долга.
-- Если уж вы обратились ко мне с этим вопросом, -- сказал я, -- то я позволю себе не согласиться с вами. Мне кажется, они вправе требовать от "власти" гарантии успеха правого дела на легальном пути. Иначе в чем же состоит самая идея власти?.. Не думаете ли вы, что раз миру воспрещен самосуд, то тем самым взяты известные обязательства? И если они не исполняются, то...
Проскуров живо повернулся в мою сторону и, по-видимому, хотел что-то сказать, но не сказал ничего и глубоко задумался.
Мы отъехали верст шесть, и до лога оставалось не более трех, когда сзади послышался колокольчик.
-- Ага! -- сказал Проскуров, -- едет без перепряжки. Ну, да тем лучше: не успеет повидаться с арестованным. Я так и думал.
VII. Заседатель
Солнце задело багряным краем за черту горизонта, когда мы подъехали к логу. Свету было еще достаточно, хотя в логу залегали уже густые вечерние мороки. Было прохладно и тихо. "Камень" молчаливо стоял над туманами, и над ним подымался полный, хотя еще бледный, месяц. Черная тайга, точно заклятая, дремала недвижимо, не шелохнув ни одною веткой. Тишина нарушалась только звоном колокольчика, который гулко носился в воздухе, отдаваемый эхом ущелья. Сзади слышался такой же звон, только послабее.
У кустов курился дымок. Караульные крестьяне сидели вокруг костра в угрюмом молчании. Увидев нас, они встали и сняли шапки. В сторонке, под холщевым покрывалом, лежало мертвое тело.
-- Здравствуйте, братцы! -- сказал следователь тихо.
-- Здорово, ваше благородие! -- отвечали крестьяне.
-- Ничего не трогали с места?
-- Ничего, будто... Его маленечко обрядили: не хорошо, значит... Скотину не тронули.
-- Какую скотину?
-- Да ведь как же: пегашку-то пристрелили же варвары... На вершной покойник-то возвращался.
Действительно, в саженях тридцати, у дороги, виднелась убитая лошадь.
Проскуров занялся осмотром местности, пригласив с собою и караульных. Я подошел к покойнику и поднял полог с лица.
Мертвенно-бледные черты были спокойны. Потускневшие глаза смотрели вверх, на вечернее небо, и на лице виднелось то особенное выражение недоумения и как будто вопроса, которое смерть оставляет иногда, как последнее движение улетающей жизни... Лицо было чисто, не запятнано кровью.