Читать «Как женились Чекмаревы» онлайн - страница 50

Вернувшись с мороза в теплый подвал под обвалившимся домом, Гонпкпн почувствовал, что пьян и устал.

Он заснул, но вскоре проснулся в тоске и тревоге.

Чекмарев высмеивал Рябинина, что приказ его не шибко умный, но какой приказ, Гонпкпп не успел спросить.

Рябинин сердито возражал Чекмареву:

- На войне все приказы не шибко умные. Да и какой может быть ум, чтобы послать человека на смерть? А мой приказ, может, единственный за всю войну гениальный.

Натерпимся страху пока в мыслях, а потом прорыв покажется раем.

- Тебя, Рябипин. даже война не избавила от путаницы, - сказал Гопикин. Что-то давило сердце, и он раздражался. - Я не знаю сути спора, не знаю, почему ты окрысился на Афанасия Игнатьевича, но говорил ты, простл уж за откровенность, чудовищно насчет того, что все приказы не умны.

Прежде бы Рябинпи смолчал, зная власть и силу Гоникина и еще по привычке уходить подальше от репья. Теперь война выпрямила его, налила сплои, уверенностью, которые выросли из его презрения к опасностям и смерти.

- Сути не знаешь, Павел Павлович? А когда-нибудь знал? Крутишься вокруг души, как ветер, а заглянуть в душу не можешь. Все у тебя приблизительно. Как бы жизнь не прошла приблизительно, - сказал Рябинпн.

- Но черт возьми! О чом вы спорили?

- С этого бы и начал. Спорили о том, как прорваться к своим, - сказал Рябпыип.

- А мы разве окружены? В чем дело?

- Окружены они, а мы отрезаны, - сказал Афапасий.

"Ах, вот почему так оолит сердце!" - подумал Гоникин.

- Но насколько это серьезно?

- На войне все серьезно, - сказал Афанасий. - Ты вот что, Николай, прочитай свои божественные стихи.

Здорово закручиваешь.

Держа в одной руке стакан, в другой луковицу, Рябянин вдохновенно скрипучим голосом декламировал, глядя незряче поверх голов:

Я - приверженец старой испытанной веры, Не хожу ни в костел, ни в собор, ни в мечеть.

Паши храмы из тонкой фанеры С теплым светом бутылок вина вместо свеч...

Все слушали. И никто не обращал особенного внимания, что неподалеку рвались немецкие мины.

Ночью они разбились на две группы - одну должен был вести Рябинпн, другую, несколько левее от него, - Чекмарев.

Афанасий Чекмарев, прислонившись спиной к камнюпесчанику, будто бы дремал, прищурясь. На самом же деле он прислушивался к стрельбе наверху, к ветру, смотрел на седые от извести впеки Павла Гоникпна, говорившего с Катей, думал о простом и маленьком: как прорваться к реке? Не вообще весь поселок и воевавшие тут немцы занимали его, а вот этот овраг, ведущий к реке, и те солдаты противника, которые мешали ему выйти и напиться. Больше суток не пили ни капли, и он не хотел, чтобы жажда повлияла на его опенки обстановки и качеств людей - противника и свопх.

Не о том думал он, насколько умен или не умен, опытен Гонпкпн вообще, а есть ли в нем и в достаточной ли мере неопределимая тайна духа, которая помогла бы ему с ножом в руках ползти вперед и бесшумно снимать солдат неприятеля. Вообще-то Павел был смел, умен, любил Родину, родных, любил Катю Мпхееву. Но есть ли в нем тот дух, который нужен сейчас, в этот момент, для необычных поступков? Минутные сомнения своп Афанасий тщательно затоптал, как ошибочно подожженный запальный шнур, и убедил себя в том, что сомнение это не успело передаться Гоникину.