Читать «Былинка в поле» онлайн - страница 130

Автоном закогтил ворот дядиной рубашки, глухо выдохнул ему в лицо:

- Ну и сволочь же ты. Из-за этой распроклятой частной собственности на какое палачество готов!

- Ладно, прощай, развозжай, раскисляй поехал, - в шутку повернул Ермолай.

- Открыл, дядя, глаза мне, снял с души камешек:

теперь жалеть не буду.

Автоном выпрыгнул из вагона.

- Племянничек в каторгу спроводил, - услыхал он голос дяди.

- Ну, это небольшая родня, - скрипуче сказал кто-то в вагоне, - а вот меня родной сын обрек на муки. Рано мы, старики, сняли с них узду, рано волю дали. Сгубят все на свете, изблудятся!

- Когда же мы проморгали? Бить и жечь надо было...

- Все идет по Священному писанию, братья...

Грипка Горячкина плакала в дверях, качала головой, глядя на Тимку. Он не отводил взгляда, задумчивого и строгого.

Паровоз толкнул состав назад, потом рванулся вперед, и поезд покатился по задуваемым снегом рельсам, извиваясь гадюкой. Из окна высунулась голова Ермолая в лисьей шапке. Глаза его широко смотрели далеко в степь, где под низким солнцем расчесывала седую гриву поземка.

За вокзалом в санях лежал прикрытый кошмой молодои татарин с перерезанным горлом - порешили в пути комсомольца сыновья старого бая.

Хлебовцы возвращались домой с молчаливой опаской, а как заискрилась морозная лунная ночь, сели по двое на одну подводу, пустив две порожняком. По снежной накатанной дороге лошади споро рысили, только сани поскрипывали да потрескивали завертки. Через тальник по приречным низинкам или мимо всегда таинственных перелесков, светившихся как бы откованными морозом стволами берез, понукали коней вполголоса.

Семена Алтухова подымало в собственных глазах и как-то непривычно тревожило то, что согласился он стать заместителем Захара Острецова в сельсовете: сможет ли он, снося вздорное подначивание, убеждать, настаивать, улыбаясь, как Захар. Семен шумно, прямо-таки по-коровьему, вздыхал, соскакивал с дровней, тяжело бежал за подводой, косясь на свою огромную тень, скользящую по снегу.

Ехавшпп вместе с ним Егор Чубаров еще на выезде со станции завалился спиной в передке саней, подняв воротник тулупа, так и не шевелился, будто до смерти окоченелый. Изредка стонал прямо-таки по-детски. Заныла у него пояснила внезапно, когда Тютюев, нырнув за сугроб, выстрелил из нагана. Егор боялся, что не отпустит скоро, а завтра надо вести скотину на общий двор. Он горько, с досадою недоумевал - почему так уплотнплпсь каменные пласты между кореньями жизни его и брата Ермолая, почему так очерствело сердце? Ничего из посуды илп из одежды брата он не захотел взять, хотя Ермолай два раза присылал к нему Якутку. В печальной строгости чувствовал себя Егор оттого, что ближе и понятнее брата был ему сейчас БОТ этот огромный Семка, бежавший рядом с санями, клонясь вперед, расхлестывая коленями полы тулупа.

- Семка, какого рожна ты сигаешь с саней, бежишь, как старый кобель внатруску? Аль чужие блохи в тулупе не дают покоя?

- Да я сам не знаю, дядя Егор, - на бегу отвечал Алтухов, из его рта вырывались клубы пара. - Пружина сжатая застряла в нутре, так и вскидывает, так и взбрыкивает.