Читать «Москва в улицах и лицах» онлайн - страница 41

У приемной Калинина с утра выстраивались очереди ходоков, добиравшихся сюда на последние гроши с надеждой - на помилование осужденных, которых в стране насчитывались - миллионы. Воздвиженку после смерти "всесоюзного старосты" назвали его именем, установили бронзовый памятник Калинину. В ту ночь, когда на Лубянке народ низверг с пьедестала "железного Феликса", демонтировали и этот монумент.

Еще одно детище революции предстает на Воздвиженке, 6, в образе темно-серого двухэтажного дома без вывески, с постоянно закрытым парадным подъездом. О нем и без вывески все знают, что это "Кремлевка", правительственная больница, построенная на месте палат Шереметевых, фасадом выходивших на улицу. Здание в стиле конструктивизма 1930 года.

Лучшие врачи, профессора и академики, лечившие вождей, были арестованы в зловещем 1952 году. Вот-вот должна была подняться до небес очередная, быть может самая могучая, черная волна террора, готовая покрыть головы миллионов невинных людей, как это случилось в 1937 году. Страна жила в страхе, ожидая судебные процессы, после которых вслед за "врачами-отравителями" готовились к худшему писатели, художники, музыканты, инженеры...

Вслед за ингушами, калмыками, крымскими татарами и другими репрессированными народами СССР могли быть высланы на край земли миллионы недобитых фашистами евреев.

Посадивший в тюрьму лечащего врача Сталин умер от апоплексического удара в марте 1953 года. Какое счастье! История с тех пор пошла другим путем, который привел к краху коммунизма в СССР и Европе.

За фасадом Кремлевской больницы во дворе предстает бывший дворец гетмана Разумовского, проданный графу Шереметеву, тот самый, где была военная академия в годы гражданской войны. Другой графский дворец украшает угол Воздвиженки, 8. На этом месте витают тени незабытых предков, людей иной эпохи, иного нрава. У меня здесь всегда звучит в голове мотив старинной песенки, сочиненной неким простодушным автором, воодушевленным историей русской Золушки, ставшей графиней. Этот сюжет долго служил излюбленной темой разговоров и в высшем обществе Москвы и Петербурга, и в крестьянских домах Останкина и Кускова.

Вечор поздно из лесочку

Я коров домой гнала.

И спустилась к ручеечку

Близ зеленого лужка.

Вижу, барин едет с поля,

Две собачки впереди,

Графу Николаю Петровичу Шереметеву, внуку фельдмаршала Петра Шереметева, "благородного", по словам автора "Полтавы", крестьяночка Параша приглянулась в пору, когда училась в артистической школе. В ней занимались дети крепостных Шереметева, отобранные по способностям для будущей службы в театре. Один театр из крепостных основал в Кусковском дворце отец графа. Другой театр Николай Петрович построил в Останкинском дворце для любимой "крестьянки", блиставшей на сцене под именем Параши Жемчуговой.

Дочь крепостного кузнеца Прасковья Ивановна Ковалева была выдающейся оперной актрисой своего времени, хорошо образованной. Она знала французский и итальянский. Современники не признавали ее за писаную красавицу, наоборот, отмечали: "сложения она была слабого и болезненного". Однако никакой иной женщины самому богатому жениху империи не требовалось. С ней он долго жил счастливо без брака и в 1801 году тайно повел под венец в церковь Симеона Столпника, в пятистах метрах от дома на Воздвиженке.