Читать «Россия - Век ХХ-й (Книга 2)» онлайн - страница 249

Эта, казалось бы, частная историческая "деталь" хрущевского времени все же, как я постараюсь доказать в дальнейшем, очень существенна для понимания хода истории.

В первое ("маленковское") время после смерти Сталина вроде бы не предполагались существенные политические перемены (другой вопрос - по сути дела утопические для того времени экономические инициативы Маленкова); напротив, государственная структура, созданная при Сталине, как бы окончательно утверждалась, оттесняя партию на задний план.

Однако именно "бездушная" махина государства вызывала тогда глухое, но нараставшее недовольство активной части населения страны - особенно тех людей, которые либо помнили сами, либо восприняли из книг, кинофильмов, рассказов старших представление о "революционной" атмосфере 1920 - начала 1930-х годов.

Одним из проявлений последовательного "огосударствления" - правда, внешним, но зато для всех очевидным - была все более широко внедрявшаяся форменная одежда. Она как бы имела оправдание в годы войны, но после Победы ее внедрение только усилилось, и чуть ли не большинство населения облекалось в "мундиры", начиная с вождя, который до 1943 года являлся в полуштатском-полувоенном, но не имевшем "мундирного" характера одеянии. Теперь же "форма" стала обязательной для людей самых разных возрастов и "рангов" - от высокопоставленных дипломатов до школьников-первоклассников, от директоров заводов (нередко инженерных генералов) до питомцев ремесленных училищ.

Помню, как будучи школьником последнего класса (форменная одежда к нам еще не дошла) я оказался в сборище сверстников, которые шумно веселились вплоть до полуночи. Наконец, явился с протестом сосед, специально облекшийся в какую-то чиновную форму,- дабы выступить как представитель государства, а не частное лицо. И одна из девушек, увлекавшаяся театром, гневно продекламировала фрагмент из монолога грибоедовского Чацкого:

Мундир! Один мундир! Он в прежнем их быту

Когда-то укрывал, расшитый и красивый,

Их слабодушие, рассудка нищету;

И нам за ними в путь счастливый!..

В этом, казалось бы совершенно незначительном, эпизоде в конечном счете выразился глубокий и масштабный конфликт. И отмена многих "мундиров" в послесталинские годы представляла собой достаточно многозначительную акцию*. Но об этом - в следующей главе.

Глава девятая

"ХРУЩЕВСКАЯ" ДЕСЯТИЛЕТКА

Истинное значение и смысл того, что происходило в 1955-1964 годах, во многом не выяснены и даже искажены, так как вплоть до 1990-х годов этот период вообще не изучался историками (и как слишком недавний, и в силу определенных запретов), да и в последнее время о нем написано весьма немного, а кроме того, с конца 1980-х Никита Сергеевич был,- как я постараюсь доказать, совершенно необоснованно - объявлен "предтечей перестройки" (пусть только начавшим, но не завершившим "процесс"). В результате суть хрущевского времени была окончательно затемнена, ибо оно, с объективной точки зрения, во многом прямо противоположно "процессу", начавшемуся во второй половине 1980-х годов.