Читать «Плачущий осел» онлайн - страница 20

В далекие юные времена - еще тогда, читая ?Братья Карамазовы? я пришел к выводу, что в четырех братьях Достоевский описал и проанализировал собственную душу. В ней наряду с праведностью (Алеша) уживалась преступность (Смердяков), наряду с импульсивной щедростью и широтой (Дмитрий) цинизм и скепсис (Иван). И вот, недавно я познакомился со статьей Зигмунда Фрейда ?Достоевский и отцеубийство?. В этой работе великий психоаналитик пишет о Смердякове, противопоставляя его, находящемуся под следствием Дмитрию - преступление ?совершено другим братом, которому как интересно заметить, Достоевский передал собственную болезнь, якобы эпилепсию, тем самым как бы желая сделать признание, что, мол, эпилептик, невротик во мне - отцеубийца?. И дальше Фрейд замечает (имея в виду отцеубийство) - ?психология интересуется лишь тем, кто его в своем сердце желал и кто по его совершении его приветствовал, - и поэтому - вплоть до контрастной фигуры Алеши - все братья равно виновны: движимый первичными позывами искатель наслаждений, полный скепсиса циник и эпилептический преступник?. То есть, по Фрейду выходит, что Достоевский, передавая Смердякову свою собственную болезнь, как бы изобразил в нем самого себя. Но Смердяков - отцеубийца. И здесь писатель, как бы признается, что эпилептик в нем - отцеубийца. Но и остальные братья, за исключением, казалось бы Алеши, виновны, ибо, презирая Смердякова, не осуждают совершенное им преступление. Но и Алеша, если вдуматься, виновен виновен в силу своей исключительности. Он, с его стерильной душевной чистотой, не вызывает в нас столько сочувствия, сколько Иван и Дмитрий, которым ничто человеческое не чуждо. По Фрейду мы, мужчины, все без исключения потенциальные отцеубийцы. И, по-видимому, Фрейд прав. Такова наша биологическая природа. Если бы было иначе, Алеша вызывал бы в нас больше эмоциональных сопереживаний, чем его братья. Виновность Алеши в его антибиологической, антиестественной невиновности. И эта виновность, в итоге, объединяет его, как с двумя другими братьями, так и со Смердяковым и, конечно же, с Достоевским. Они - это как бы Достоевский, Достоевский это, как бы они! Однако, тут мне хотелось бы заметить, что Зигмунд Фрейд, вероятно, не читал всех произведений писателя. В противном случае, он бы не упустил из вида, что Достоевский ставил силу творческого своего самовыражения в положительную зависимость от невротического заболевания и, кроме этого, передавал черную болезнь и другим героям своих произведений. В этом аспекте психоанализ, приложенный к личности Достоевского, выглядел бы в трактовке Зигмунда Фрейда несколько иначе... Замечу также, что Бог, грех и кара за этот грех - краеугольные камни, вокруг которых разворачивается драматическое действие в ?Братьях Карамазовых?. Исходя из этого, становятся понятными до очевидности мотивы, которыми руководствовался писатель, при выборе фамилии героям романа - отцу (патологическому развратнику) и трем его сыновьям.