Читать «Базалетский бой (Великий Моурави - 5)» онлайн - страница 7

В бенариском лесу треснули ветки в зарослях, расплескалась под копытами вода ручейка, и мгновенно исчезли суровые всадники. Сразу оборвались тревожные звуки ностевского рожка.

И вновь дрогнуло сердце у князя Газнели: "О времена!" Обеспокоенный, он поспешил к Хорешани:

- Скажи хоть ты, куда опять умчался неугомонный Моурави?

- Куда? Обогнать бури и грозы, обогнать время и судьбу. И не будет пощады неосторожным, осмелившимся заслонить от него солнце Картли.

- Но за кого, за кого воюет? - вновь и вновь недоумевало картлийское княжество. - Неужто сговорился с царем Теймуразом?

- Не похоже.

- Может, за Хосро-царевича?

- Не похоже.

Бывает так в знойное лето: где-то загорится трава, и тотчас змейками побегут огоньки, коварно подбираясь к зарослям, а там - к лесам, к гнездам птиц и берлогам зверей. И хоть далеки еще эти неудержимые змейки и не превратились в огнедышащую тучу, безжалостно испепеляющую и нежно-белый цветок на бугорке и огромный карагач, оплетенный вьющимися стеблями дикого винограда, но по ярким зарницам, будоражащим бездонные выси, по едва уловимому запаху дыма, доносимому буйным ветром, уже ясно ощущается приближение опасности.

И именно это ощущение целиком охватило князей. Невидимый огонь бедствий вплотную приблизился к замкам, готовый вот-вот превратить в пепел основы основ. И под напором этого огня качались зубчатые стены крепостей, рассыпались города, гибло царство.

"Где Месхети? Где Гори? Где могущественное владение Лоре?" - восклицали владетели, ослепленные всепожирающим пламенем.

И князьям всюду мерещился противник. Пугали живых хищников их изображения на реющих знаменах. И вновь трубили трубы. Пронзительно ржали кони, и искры из-под копыт были ярче звезд на небе. Пыль клубилась по дорогам и тропам, скрипели висячие мосты, срывались камни, образуя обвалы, грохочущие в мрачных ущельях.

Высокие стены то одного замка, то другого ощеривались копьями. Скидывались с плеч бурки, образуя черные валы. Вдоль дарбази выстраивались кресла, переливающиеся фиолетовым цветом надежды и пурпурным - войны. И, подобно обвалам, гремели речи, распадаясь на отдельные слова гнева, бессилия; возмущения, коварства, ненависти. Не было лишь любви.

Колесница солнца скатывалась за вершины, поднимался бледно-серебряный щит луны, вот исчезал и он в розоватых переливах зари, и вновь на дорогу-дугу выносилась колесница, неслась над замком, роняя на его сады и башни огненные спицы.

И снова собирались князья, спорили о том, к кому выгоднее примкнуть: к Саакадзе или к Симону Второму, убеждали друг друга - и снова расходились, не зная, как поступить, на что решиться. Вынужденный плен в собственных замках порождает не только скуку, но и отчаяние. Мечи превращаются в лишний груз, и доблестные витязи тащат его, как мулы или верблюды.