Читать «Боль. Нестерпимая боль» онлайн - страница 14
Андрей Владимирович Кивинов
– Как вы смеете!? – визжала сидевшая напротив Волкова дама. – Вы не мальчика моего должны наказывать, а тех, кто ему пистолет продал. Безобразие! А Гоша ещё ребёнок – тринадцать лет всего!
– Тринадцать лет! А откуда у него такие деньги?
– Не знаю, может, он мороженым торгует. Вы все, все против Гоши – и школа, и милиция! А он хороший мальчик, спокойный. Верните мне его немедленно. Я буду жаловаться!
– А откуда у него под кроватью столько магнитофонов автомобильных?
– А это не ваше дело! Это, может, всё моё!
– Что, и машина есть? – А что с того, если нет? Может, будет скоро!
– Ваш сын – вор! Вы же сами его топите!
– Это вы его топите! А Гоша хороший мальчик. На вас ещё управу найду! Отдайте мальчика.
– Ждите на улице. Я сейчас запишу объяснение и можете забирать ублюдка своего!
– Что? Да как вы смеете!? Дайте бумагу. Я в суд на вас подам за оскорбления.
– Берите, пишите куда угодно – в суд, в ООН, Папе Римскому, но только на улице, вы меня достали!
Дамочка схватила бумагу и выскочила из кабинета. Зашёл Кивинов.
– Ты чего раскричался?
– Да ну, коза старая! Гошу Баранова знаешь? Это мамаша его. Он, сучонок, пистолет где-то пневматический купил, в школу принёс и первоклашке обе щеки прострелил, навылет. Пацан в больнице. А Гоша под шумок кучу наложил перед кабинетом завуча и свалил. Я его в подвале отловил. А мамаша за него грудью стоит. Другая бы отодрала ремнём, а эта всё сюсюкается. Гадёныш. Скорей бы ему четырнадцать стукнуло, сразу бы посадил. А так очередная комиссия. А для него это – тьфу. Сейчас я его притащу.
Через минуту Волков ввёл Баранова.
– Ну что, урод? Я тебя предупреждал последний раз, чтобы ты угомонился? Не понимаешь? Я тебя сейчас родителям пацана того отдам. Они с тобой лучше милиции разберутся!
– Я не стрелял в него, пулька от стенки отскочила.
– Да там пять человек видели, как ты в него пальнул. Хватит выкручиваться!
– Они врут все. Наговаривают, сволочи.
– А кучу кто навалил у дверей?
– Не я, можете экспертизу сделать.
– Сделаю, я всё сделаю. И на мамашу твою даже не посмотрю!
– А что, эта дура уже здесь? Мопед мне не хочет покупать.
«Крутой малый, – подумал Кивинов. – Мамаша за него грудью стоит, а он её дурой. Впрочем, ничего удивительного, родительская любовь порой слепа».
Волков схватил Баранова за шиворот и потащил его по коридору. Зайдя в туалет, он ткнул его в унитаз и сказал:
– Гадь! На экспертизу!
Тот снял штаны, сходил по-большому и выпрямился. Волков схватил его за волосы, нагнул и ткнул лицом в дерьмо.
– На, говнюк, получай экспертизу! Может, поумнеешь!
Затем вытолкнув его из туалета, Волков произнёс:
– Иди к мамочке! Но запомни, ещё раз что-нибудь натворишь, вообще в горшке утоплю, понял?
Баранов молча стёр дерьмо с лица, повернулся и побежал на выход. Волков захлопнул двери кабинета.
– Ты, по-моему, переборщил. Мамаша же сейчас такой вой поднимет.
– Пускай, плевать. У пацана, которому он щёки прострелил, тоже мать есть. Отца, жалко, нет, умер, а то бы он сам ему ноги повыдергал.
