Читать «Собаки Иерусалима» онлайн - страница 7
Луиджи Малерба
– Это наш календарь, наша память. Мы будем возвращаться сюда тысячи раз. Весной увидим, как на дереве распустятся почки, летом во время коротких привалов будем отдыхать в его тени, осенью станем наблюдать, как падают с него листья, а зимой, вот в этом месте, сможем разводить костерок, чтобы согреться.
– Это каменный дуб, господин.
– Ну и что?
– Каменный дуб не сбрасывает листьев осенью, он всегда зеленый.
Никомед бросает косой взгляд на слугу.
– Посмотрим, – говорит он и, не задерживаясь, идет дальше. За ним на небольшом расстоянии следуют Рамондо и мул. Слышно, как барон бормочет:
– Главное – никого не трогать, не кричать, не нападать.
Священник и Аделаида надеются, что Всевышний образумит Никоmeда
Явно приободренные священник и сестра барона отходят от балюстрады замковой башни, но все же продолжают поглядывать вниз.
– Он начал второй круг, – говорит Аделаида, – теперь мы убедились, что его помыслы чисты, как это и подобает человеку столь благородного происхождения. А в остальном нам остается лишь уповать на милость Всевышнего… – И добавляет, обернувшись к Бласко: – Да спасет он наш дом.
– И еретическую душу барона. Я надеюсь, что его еще можно наставить на путь истинный. Путь долог, и за это время всякое может случиться.
– Помолимся же за него и за его святое дело.
– Да, помолимся за него.
– И за нас.
Оба возводят очи горе и в два голоса затягивают псалом:
Набежавший неожиданно ветер поднимает клубы пыли над каменистой землей, поросшей колючим кустарником.
Никомед и Рамондо, щуря глаза, осторожно ступают по острым камням.
Барон, споткнувшись, едва не падает: хорошо еще, что слуга успевает подхватить его. Однако вместо слов благодарности он изрекает сентенцию:
– Один древний философ сказал, что самая серьезная болезнь души – тело.
– Это вы насчет пыли, господин?
– Конечно. Пыль не трогает душу. Она мешает только телу.
– Вы часто говорите мне о всяких философах. Сейчас мы с вами одни, никто нас не слышит. Могу я вас спросить, господин, кто они такие, эти самые философы?
Никомед улыбается.
– Все мыслящие люди – философы. Даже ты, когда думаешь.
Рамондо заливается смехом:
– Да я ж только ваш слуга…
Никомед останавливается и внимательно смотрит на Рамондо.
– Ты можешь облечь в слова какую-нибудь собственную мысль?
– Не понимаю, о чем вы, господин.
– Вот ты подумай сейчас о чем-нибудь, а потом расскажи своими словами.
– А о чем я должен подумать? – испуганно спрашивает Рамондо.
– О чем угодно. И вырази эту мысль в словах.
– Не получается, господин.
– Постарайся. Приказываю тебе! – Рамондо с озабоченным видом закрывает глаза, скребет в затылке, пинает камни. И, окончательно отчаявшись, заявляет:
– Если в голове ничего нет, какая уж тут мысль, господин…
– Потрясающая максима! Ты философ, Рамондо! Молодец! Из ничего ничего и не получишь, это – великая истина.
Рамондо, вне себя от радости, собравшись с духом, обращается к Никомеду:
