Читать «Легкий привкус измены» онлайн - страница 7

- Я люблю Брамса! Но сорок теток... И все одновременно смычками: жмых-жмых... Жуть! То ли дело: поставил дома пластинку, сварил кофе - и тот же Брамс. Но - чисто, никаких теток. И притом - отсюда совсем недалеко...

- Надо понимать это как приглашение? - спросила Виктория.

- А почему бы и нет? Правда, я живу не роскошно, в коммуналке, и соседка у меня дрянь, но как раз сегодня она в вечернюю смену.

- Это без меня, пожалуйста, - с оттенком легкой брезгливости сказала Катя.

А тебя никто и не приглашал, подумал Алексей Михайлович, понимая, что присутствие двоюродной сестры/задушевной подруги стесняет Викторию, так что его приглашение вряд ли будет принято. Однако получилось иначе. Они довели Катю до троллейбусной остановки, покурили втроем, отойдя в сторону, Катя привычным жестом сунула в рот пастилку жвачки, - чтобы ребеночек не унюхал, что от мамы табаком пахнет, пояснила она, - вошла в подошедший троллейбус и встала и у заднего окна. Ее челюсти ритмично двигались, глаза смотрели как бы сквозь них, оставшихся на остановке, и только когда троллейбус тронулся, Катя подняла руку в тонкой кожаной перчатке и что-то беззвучно произнесла. "Пока-пока!" - перевела вслух Виктория, помахав ответно рукой, и каким-то простецким, приятельским жестом взяла Алексея Михайловича под руку.

Тут же они и двинулись. Алексей Михайлович вел, Виктория молча, ни о чем не спрашивая, позволяла себя вести. Оба понимали, что должно произойти - не стоило соглашаться идти к нему домой, если ни на что не рассчитывать и заранее знать, что ничего не позволишь. Но оба старались об этом не думать. Не думать по дороге к нему - идти действительно было не больше двух кварталов. Не думать - в подъезде, поднимаясь по грязноватой лестнице на третий этаж. Не думать у дверей, пока он доставал ключи и ковырялся в скважине, - тут не думать стало уже трудно, обоих лихорадило, оба старались смотреть в сторону, чтобы случайно не прочесть в глазах друг друга то, о чем каждый старался не думать изо всех сил, но все равно думал и знал, что другой тоже думает.

Дальше не думать стало уже легко. Уже и невозможно было ни о чем думать. Какие могут быть мысли, когда впервые обнимаешь чужую - приятно чужую, новую женщину, чьи длинные черные волосы пропахли табаком, а губная помада кажется вызывающе яркой и имеет непривычный вкус.

Вид ее одетого - почти полностью одетого, пальто расстегнуто, один сапог снят, она расстегивает молнию второго, пока он придерживает ее под локоть, движением плеча сбрасывая с себя куртку, - небрежно одетого, длинная мягкая серая юбка задрана, высоко обнажив стройные ноги, меж которых пока еще осторожно прогуливается чуткая рука, - полуобнаженного, в красивом черном лифчике и черных чулках, такого же цвета эфемерные трусики спущены до колен, наконец, абсолютно обнаженного тела, несущего на себе быстро исчезающие следы тугих резинок, - и возбуждает, и смущает его. Он торопится познать ее тело стараясь при этом не смотреть ей в глаза, потому что глаза ее смотрят слишком трезво и требовательно, они лишают его уверенности в том, что они просто играют в красивую и приятную игру; каждый раз, когда он наталкивается на ее трезвый взгляд, его возбуждение падает на несколько градусов, а победно торчащий фаллос чуточку поникает; им обоим (Алексею Михайловичу и его фаллосу) становится заметно легче, когда Виктория откидывает назад голову и закрывает глаза. Тут они оба чувствуют себя победителями - и в результате побеждают.