Читать «Легкий привкус измены» онлайн - страница 19

Катя не знала, что у нее затоплены отсеки, отвечающие за семейную жизнь, она считала их действующими, и нужен был сильный толчок, может быть, даже взрыв, чтобы герметичные переборки между отсеками наконец-то рухнули, и Катя оказалась лицом к лицу перед ужасной, невыносимой, но тем не менее правдой.

Иногда Алексею Михайловичу хотелось взять в руки какой-нибудь хирургический инструмент, вскрыть Катин череп и прочистить поврежденный отсек, - желательно без наркоза, чтобы она сама увидела, что сделали время и соленая морская вода с трупом ее первой и единственной настоящей любви. И чтобы похоронила наконец останки с подобающими почестями и начала жить по обычным человеческим нормам - а не тем завышенным, которые она по-прежнему яростно отстаивала...

Катя все говорила и говорила о чем-то Натальей по телефону, и Наталья терпеливо слушала, время от времени кивая и произнося неизменное: "Угу... Угу...". Алексею Михайловичу скучно было это слушать, кроме того он проголодался - классическая музыка пробуждала в нем здоровый аппетит, - а с кухни доносился аромат жареной курицы, и он двинулся на кухню, не дожидаясь конца разговора. Он знал, что несчастная Катя готова говорить по телефону часами.

Пусть говорит. Пусть обвиняет их с Викторией сколько угодно, все равно повредить им она не может. Ему даже жаль немного, что не может. Пусть бы повредила слегка. Слишком устойчивое равновесие его утомило. Хочется, чтобы маятник качнулся в ту или иную сторону. Он готов допустить, что крохотное проявление ревности со стороны Натальи может заставить Викторию чуть-чуть приблизиться к нему. Давай, Катя, давай, подбадривает он ее мысленно, обгладывая куриную ножку. Жир стекает по подбородку. Плотный слой пены в стакане с пивом. Давай, Катя. В глазах мечтательное выражение. Вкус соленого огурца, приятно контрастирует со вкусом запеченной картошки. Давай...

Бесполезно. Виктория твердо держит оборону, проходящую по линии щеки, подставляемой для прощального поцелуя. Наталья не только не ревнует к Виктории, уверенная, что их близость никогда не двинется дальше щеки, но как бы слегка поощряет, подталкивает его, то и дело заводит якобы случайные разговоры о Виктории, спрашивает о ней - непременно с легкой многозначительной улыбкой, которая вовсе не неприятна Алексею Михайловичу, но, напротив, заставляет его горделиво пыжиться и, по выражению Натальи, "чистить пёрья".

17

Кстати, о правде. О той ужасной и невыносимой правде, с которой не так-то просто каждому оказаться лицом к лицу, не только несчастной Кате. Тут Алексей Михайлович не прав. Напрасно он так уверен, что перед лицом правды поведет себя достойнее, чем Катя. Просто Алексей Михайлович не пробовал смотреть правде в лицо. Ему не приходилось, подобно Кате, которой он отказывает в мужестве, каждый день напоминать себе: "Он обманывает тебя! Он тебя предает! Он не любит тебя! Он ушел навсегда и никогда не вернется..." - и жить с этим дальше, зная, что это правда, и отказываясь признавать это правдой, потому что если это правда, тогда лучше вовсе не жить.