Читать «Легкий привкус измены» онлайн - страница 119

Глава шестая

Гадкий мальчишка

1

Когда Алексей Иванович умер, все, кто знали его, тут же начали утверждать, что летальный исход был неизбежен. Так действует на людей магия свершившегося. Проявление невозможности сослагательного наклонения судьбы. Что-то уже случилось, окончательно отстоялось и утвердилось в прошедшем времени, изменить, очевидно, ничего нельзя - и тут же услужливо возникает иллюзия заранее известного, предвиденного. Все дружно, наперебой начинают вспоминать то, чего никогда не было, сегодняшние тревожные мысли контрабандой просачиваются в прошлое (в котором их не было, но они вполне могли быть), всплывают какие-то якобы сказанные слова, якобы имевшие место предчувствия...

Ведь предупреждали же мы его! Конечно, предупреждали. Все предупреждали, и я - в первую очередь. Сто раз на дню я ему повторяла: будь осторожней с печкой, будь осторожней с печкой, не задвигай заслонку, не задвигай ее до конца, пока угли не прогорят! И вообще, нечего делать на даче в такое время. Осень, заморозки, снег пополам с дождем, соседи давно разъехались, не дай бог что случится - некому будет "скорую" вызвать. И ведь не молоденький уже, пора бы поумнеть, понять наконец, что следует заботиться о своем здоровье...

Упреки в небрежении здоровьем звучали так живо и непосредственно, будто человек не умер, а просто попал в неприятную историю. Упал, например, поскользнувшись на банановой или апельсинной кожуре и сломал запястье правой руки. И сидел теперь вполне живой, только слегка покалеченный, среди нас, слушал и с виноватым видом потирал больную руку, поглаживал ее, словно хотел успокоить, убаюкать боль.

Ужасно обидно, наверное, сломать именно правую руку. Он ведь человек умственного труда, его единственные орудия - авторучка да пишущая машинка, или, что вероятнее в наше время, компьютер, но даже с клавиатурой и мышью управиться одной левой практически невозможно, если же привык писать от руки, тогда положение и вовсе безнадежное, потому что он не левша, увы, не левша.

Я не про покойного Алексея Ивановича - для него это уже не имеет значения. Я про того, кто действительно сломал руку. И сидел теперь напротив меня, на почетном месте между вдовой покойного Викторией и Катей. И смотрел на меня так, будто читал мои мысли. Впрочем, возможно, так оно и было. Мы с ним настолько сроднились за то время, пока я работал над романом, что порой мне казалось, что уже не я пишу роман об Алексее Михайловиче, а Алексей Михайлович пишет роман обо мне. И сломанная правая рука может на несколько недель оторвать его от работы.

Насколько мне известно, Алексей Михайлович не левша. И еще побудет какое-то время не левшой - если с ним еще чего-нибудь не случится.

2

Всегда кажется, что с тобой может что-то случиться, когда слышишь о гибели человека. Не об естественной смерти от старости или тяжелой болезни, а о гибели. Кто-то покончил с собой. Кто-то разбился на машине. Кто-то попал под поезд. На кого-то напали хулиганы в темном переулке, избили, ограбили, оставили умирать в темноте, на холодной земле...