Читать «Большой полёт крылатого коня» онлайн - страница 54

Великая Орда не смогла избежать политических потрясений. Перед смертью Чингисхан разделил свое наследие между сыновьями. Чагатаю предназначалась Уйгурия, Семиречье, Маверроунахр. Угэдею достались Западная Монголия и Джунгария. Толую выпал "отцовский юрт", коренные монгольские земли. Не забыты были и дети убитого Джучи: им отводился удел от Хорезма до тех краев, "куда достигнут копыта монгольских коней". Эти внуки Чингиса тоже поделили между собой наследство: Орда-Ичэн взял себе Белую Орду, располагавшуюся между Иртышом и хребтом Тарабагатай, Батый (Бату) - Золотую Орду на Волге, Шейбани - Синюю Орду, простиравшуюся от Тюмени до Арала. Объединять же всю империю должна была власть великого хана.

Великие ханы избирались, вернее, утверждались на общемонгольских съездах - курултаях, где полководцы торжественно поднимали нового правителя "на белом войлоке", демонстрируя его народу. Однако, несмотря на всю демократичность этой процедуры, никому на курултае обычно и в голову не приходило избирать кого-то вместо законного наследника. Законом же престолонаследования у монголов был "минорат": после смерти отца его преемником делался младший сын. Первым этот закон нарушил сам Чингисхан, желавший, чтобы его власть воспринял не младший Толуй, а Угэдей, казавшийся ему более способным правителем. В дальнейшем это нарушение закона привело к соперничеству потомков Угэдея и Толуя и стало причиной монгольских междоусобиц, расколовших империю. Первым отделился хан Бату (Батый), сделавший свой удел - Золотую Орду самостоятельным государством. Туркменская земля оказалась разорванной надвое: Северный Туркменистан стал "крылом" Золотой Орды, Южный - отошел к ильханству Хулагу и его преемников в Персии.

В основанной Чингисханом гигантской державе несториане сразу же заняли выдающееся положение. Они составляли верхний слой ордынского общества: несторианские народы - уйгуры, кераиты, найманы - поставляли ханскому двору самых грамотных и деятельных чиновников. Правда, по "Великой Ясе", как мы уже упоминали, сами ханы не должны были отказываться от язычества, "черной веры". Но запрет этот был нарушен сразу же после смерти Чингиса, причем самым неожиданным образом. Верховным судьей империи и блюстителем "Ясы" был избран второй сын Чингисхана - Чагатай. И вот тот самый Чагатай, в котором видели оплот языческих законов, торжественно и принародно крестился в несторианском храме Самарканда.

По завещанию Чингисхана Чагатай, кроме звания судьи, получил ещё и огромный удел: он становился властителем Маверроунахра. Поведение несториан, получивших такого покровителя, в отношении к прежним своим благодетелям-мусульманам нельзя назвать иначе, как предательским.

При поддержке Чагатая несториане повели с мусульманами открытую борьбу за власть и влияние. Центром этой борьбы сделался Самарканд, кафедральный город несторианской митрополии.

Хан Чагатай, покровитель несториан, не отличался ни мудростью, ни дальновидностью, ни необходимой христианину кротостью. Еще Чингисхан, хорошо знавший этого своего сына, говорил о нем: "Чагатай ведь жесток, пусть около него с утра до вечера будет Коке-Чос (один из ханских советников). Пусть помогает ему обдумывать свои поступки". Но никакие советники не помогли Чагатаю избежать опрометчивых действий. В Маверроунахре, где мусульмане составляли большинство населения, он вздумал запретить обряды Ислама. При этом Чагатай ссылался даже не на несторианство, а на монгольские суеверия, по которым перерезать горло убиваемому барану или входить в текущую воду считалось дурным предзнаменованием. Мусульманские авторы сетуют на то, что при Чагатае никто не смел совершать намаз, - поскольку традиционное омовение перед молитвой было запретным; застигнутым в реке или ручье грозила казнь. По приказу Чагатая был казнен мусульманский ученый Абу Якуб Юсуф Секкаки. Когда Чагатай умер, мусульмане сложили ему эпитафию: