Читать «Честь и долг (Вместе с Россией - 3)» онлайн - страница 235

Наморщив брови, он вдруг спрашивает, а не арестуют ли эмигрантов по приезде? Товарищи только улыбнулись в ответ...

68. Петроград, 3 апреля 1917 года

Моцион в жизни дипломата играет важную роль. Он не только поддерживает хорошее физическое состояние тела, но, совмещенный с неслучайной встречей на улице, дает массу материала для шифрованных телеграмм в родной департамент. Сэр Джордж Бьюкенен обожал моцион - для удовольствия и пользы. Особенно он ценил совместные прогулки со старым другом, послом Франции месье Палеологом. Такие прогулки не только доставляли ему некоторую информацию, которой считал возможным поделиться Палеолог, но и пищу для размышлений о том, чем не желал делиться французский посол...

Нужда в дипломатическом моционе с месье Палеологом день ото дня возрастала. Ведь раньше - до революции - круг знакомых Бьюкенена, дававших ему информацию, был весьма широк. Теперь же все его контакты с великими князьями и просто князьями, министрами царя и царедворцами иного ранга были порваны, их либо арестовали, либо иным путем удалили от дел. Следовало искать и развивать новые связи. Очень помогал Брюс Локкарт. Его давнишнее доброе знакомство по Москве с князем Львовым, нынешним премьером Временного правительства, пришлось и сэру Бьюкенену, и резиденту СИС в России Самюэлю Хору как нельзя кстати. Через Локкарта были завязаны контакты и с другими "москвичами" в правительстве - Гучковым, Коноваловым... Все это создавало те каналы влияния на русскую политику и прежде всего на активизацию русского фронта, которых постоянно требовал Лондон.

Лорд Мильнер, с которым у сэра Джорджа установились особо дружеские отношения со времен недавней союзнической конференции в Петрограде, давал послу кое-какие советы из Лондона, но их было довольно трудно выполнить, если действовать в одиночку. Главное требование Уайтхолла осталось неизменным: так влиять на Временное правительство, чтобы оно отказалось от притязаний на Константинополь, но при этом не уменьшило бы военных усилий России. С одной стороны, это было легко выполнить, поскольку лозунг "мир без аннексий и контрибуций" начинал звучать в российской столице и на фронте все громче. С другой стороны, этот лозунг подрывал цели Антанты в послевоенном мире, и надо было помешать его распространению за пределами России. Было и еще одно обстоятельство, препятствующее усилиям сэра Джорджа и месье Палеолога по укорочению претензий русских на что-либо после войны - позиция Милюкова. Хотя князь Львов и был целиком на стороне Британии и был готов вместе с Керенским, Коноваловым и Терещенко отказаться от Царьграда, министр иностранных дел Временного правительства оказался неуступчив. Он буквально приходил в ярость, когда слышал что-либо, сулившее препятствия к захвату Проливов. Надо было подумать сообща над тем, как свалить Милюкова, а на его место посадить несмышленыша Терещенко, дабы получить некоторые гарантии на будущее.