Читать «Нежинские огурцы» онлайн - страница 3
Всеволод Иванов
- Отлично,- говорю,- очень даже отлично.
А там уже с деревень собираются мужички, готовя облаву. Кто это на лыжах, кто это с палочкой просто, а Сенька - пономарь, для большего волчьего страху, барабан где-то достал. Проспались мы немножко и утречком идём, не спеша, в поле. Мужички, это, раньше разбрелись по указанным местам.
Мужикам глупым, действительно, волков бить, а мне - другая мысль, мне главное насчёт огурчиков. Естественным обыкновением я всё вокруг командарма Архипова, мужичкам говорю:
- Где место повыгоднее?
- А вот,- отвечают,- будет самое выгодное место прямо на Мышиной полянке, туда, говорят, преимущественно и попрёт всё зверьё.
- Превосходно,- говорю,- таким манером вы всего зверя туда и гоните и там, по моему расписанию, будут самые превосходные охотники и стрелки, десять человек.
А сам всех стрелков-то расставил подальше, и говорю командарму Архипову:
- Здесь, мол, у пенька ваша нога стоять одна должна.
А он, конечно, как подобает командующему войсками, спрашивает:
- Здесь ли в качестве наблюдения самое главное место?
- Здесь, конечно.
И сам я, от греха подальше, легонько ушёл за холмик, в некотором расстоянии, дабы слышать радостные возгласы убиваемых волков и охотника.
Лежу и смотрю так легонько по лощинке, по которой должны мчаться на свою смерть волки.
Волк идёт по долине, барабан пономарёв заливается, трещотки всех систем, и собачьего лая такое количество, что у меня огурцов, наверное, меньше, чем собак.
Лежу и радостно мне так. Вот, мол, как начинается новая-то жизнь, Иван Петрович!
Лежу - и уже ноги начинают промерзать, а волков всё нету.
Я легонько так, чтоб не спугнуть, на корточки присел, потоптался, в меру пригрелся и опять плашмя.
Лежу опять. Волк опять, рёв.
И вдруг, это, в кустах что-то такое вертится, мельтисит. Даже немного неудобно стало: не рысь ли в образе тигра, думаю.
И вот ближе все, ближе, и - вдруг, совершенно неожиданно, заяц. И огромный, стервец, с собаку, может быть.
Прямо на Мышиную полянку, к командарму.
И думаю, со злостью, бей, хоть для начала, зайца!
Лежу. Нет, слышу, бережёт выстрелы. Тишь.
Опять лежу. Опять мельтисит.
Теперь-то, мол, не иначе волк?
Опять заяц, да не один, а в сопровождении трёх! И опять на Мышиную полянку. Бежит, стерва, и хоть бы свернул из почтения, хоть бы волкам дорогу не портил.
Что-то заныло у меня сердце.
И тут-то, минут через пять, попёрло, четыре, пять, десяток,- и всё-то зайцы. Господи ты, боже мой, будто со всей республики напёрло их. Бегут, глаза шальные и табуном, главное, безо всякой мысли о спасении.
Бей, думаю, командарм, бей их сволочей со злости!
А тот хоть бы пальцем щёлкнул.
А заяц всё идёт и идёт, прямо будто заросло всё зайцем. Я, это, минут десять, полчаса лежу, а они неистощимо бегут.
- Кыш,- кричу, наконец,- кыш, треклятые!..
А они флегматично себе бегут на Мышиную полянку и внезапно, совершенно неожиданно - я за ними. Вбегаю и смотрю, стоит мой командарм у пня, и сам белее всех снежных покровов.