Читать «Джума» онлайн - страница 6

- Иначе не выходит, - вздохнул Сергей. - Пойми, ни одна страна в мире не жила почти тысячу лет в рабстве. Вдумайся: в рабстве! Сначала татаро-монгольское иго, потом - крепостное право. А вы людям, почти не мыслящим жизнь без рабства, решили сразу дать все: равенство, свободу, мир, землю. Они не будут знать, что с этим делать. Сначала их надо научить этим пользоваться.

- Зато вы знали - что делать и как пользоваться! - зло огрызнулся Степан. - Царь, вера, Отечество - пафос и слова! Не ради них вы взялись за оружие. Вас лишили рабов, выбили из-под ног опору и смысл жизни распоряжаться чужими судьбами, определяя им место слуги, прачки, кухарки, рабочего или крестьянина. Вы не можете свыкнуться с мыслью, что ваши бывшие рабы оказались достойны вас, что они такие же люди, как и вы.

- Это меня и настораживает, - ничуть не смутился Рубецкой. - Что бывшие холопы окажутся под стать своим бывшим хозяевам. Когда вы покончите с нами, непременно примитесь друг за друга, только с большими алчностью, жестокостью и коварством. Какие возможны лишь в среде рабов.

- Не думал, что ты способен так ненавидеть, - упрекнул его Артемьев.

- За что же мне любить вас? - с горечью произнес Рубецкой. - Вы мечтаете о мировой революции и, прикрываясь высокими идеалами, истребляете своих братьев, вынуждаете их покинуть Отечество, навечно обрекая на скитания и унижения. Кто дал вам право делить нас на "нужных" и "ненужных" для России?! - Сергей вновь встал. Заходил по комнате, не в силах справиться с охватившим его волнением: - Ты даже представить себе не можешь, что творится в моей душе. - Он уперся руками в стол и заглянул в глаза Артемьву. Тот невольно отшатнулся, поразившись разлитой в его взгляде болью. - Страшно? А ты смотри. Смотри и помни! Дав свободу одним, для других вы "милостиво" распахнули ворота тюрьмы, в которой до самой смерти будут греметь кандалами памяти наши души. Мы нынче, как призраки, разбредемся по свету, еще не одно десятилетие пугая его тоскливым, волчьим воем. Мы - никто. Состояния, богатство, чины, - их всегда можно нажить и заслужить. А Россия? Ее не отломишь на память, в акцию не переведешь и в саквояже с двойным дном не вывезешь, - масштаб не тот. - Он помолчал и продолжал: - Но и вы долго не продержитесь. Рано или поздно вам предъявят счет.

- Уж не вы ли? - не скрывая сарказма, язвительно спросил Степан.

- Бог, - последовал короткий ответ Рубецкого.

- С каких пор ты стал верующим? Раннее за тобой подобного не водилось, - усмехнулся Артемьев.

- Раньше за мной, Степан, многого не водилось. - Взгляд Сергея стал задумчивым и отрешенным. - Иногда мне кажется, перешагнув рубеж этого страшного века, мы второпях не заметили нечто важное и главное, ценное и очень необходимое нам всем. И нельзя уже вернуться, а эта невозможность изменить, ощущение утраченного безвозвратно - ужаснее всего. Как эпидемия чумы... Она, как пал в степи, опустошает огромные пространства, а мы, жалкие и беспомощные, плетемся, не поспевая, за ней в своих убогих кибитках-лазаретах. Весь этот проклятый век пройдет под черным флагом чумы. И, как всегда, будет не хватать лазаретов. Зато будет много вождей, готовых откупиться миллионами жизней свободных, но все-таки рабов. И больше всего в России. Это и будет тот самый счет от Бога. Нам всем.