Читать «Газета Завтра 219 (58 1998)» онлайн - страница 57
Газета Завтра
Прошло недолгое время, и в марте 1931 года, может быть, в те самые дни, когда в уральской Герасимовке шел суд над Трофимом Морозовым и его однодельцами, семью молодого поэта, занятого самоусовершенствованием, раскулачили и сослали примерно в те же уральские края, где в это время разыгрывалась трагедия, о которой шла речь в моей статье, а самого поэта никто не тронул, он продолжал совершенствовать свою природу и поэтическое мастерство, даже издал уже в Москве книгу стихов “Путь к социализму”.
Всего через два месяца старшие братья Константин да Иван бежали из ссылки. В. Кожинов объясняет это тем, что они “были сильные и гордые люди”. Ну да, вестимо, несомненно. Однако тут невольно возникает вопрос и о том, какова же была охрана ссыльных. Тем более, что еще через месяц бежал и отец, человек, может быть, не менее гордый, но уже далеко не молодой и едва ли такой же сильный. Да и не один бежал Трифон, а с малолетним сыном, которого звали, представьте себе, тоже Павлом.
Через всю страну без документов (где же вездесущее и всеведающее НКВД?) отец с сыном добрались до областного центра, где жил и работал в газете родной им преуспевающий поэт. И вот брат поэта Иван, тот самый, что бежал с Константином, так передает рассказ отца о встрече с городским сыном в августе 1931 года, за год до убийства в Герасимовке:
“Стоим мы с Павлушей, ждем (у здания редакции, где работал сын. — В. Б.). А на душе неспокойно… Однако ж и по-другому думаю: родной сын! Может, Павлушу приютит. Мальчишка же чем провинился перед ним, родной ему братик? А он, Александр, выходит… Стоит и смотрит на нас молча. А потом не “Здравствуй, отец”, а — “Как вы здесь оказались?!”
— Шура! Сын мой! — говорю. — Гибель же нам там. Голод, болезни, произвол полный!
— Значит, бежали?.. Помочь могу только в том, чтобы бесплатно доставили вас туда, где были! — так точно и сказал.
Понял я тут, что ни просьбы, ни мольбы ничего уже не изменят…”
Вот такая история тех далеких времен. Где же она приключилась? В Смоленске. Как называлась деревенька, к которой поэт так настойчиво хотел охладеть и забыть ее? Загорье. Кто же, наконец, этот поэт, что достиг столь сияющих вершин самоусовершенствования? Страшно сказать… Александр Твардовский. Позже, в 1940 году, он напишет:
На хутор свой Загорье -
Второй у батьки сын -
На старое подворье
Приехал я один…
На хуторе Загорье
Росли мы у отца.
Зеленое подворье
У самого крыльца…
А где ж вы, братья, братцы,
Моя родная кровь?
Вам съехаться б, собраться
На старом месте вновь.
Значит, поэт скучал о братьях, хотел встретиться с ними. А они, родная кровь, и, в частности, Павел, Павлик, как относились ко второму у батьки сыну? Об этом яснее всего говорит тот факт, что брат Иван и через почти шестьдесят лет не остановился перед тем, чтобы поведать в многомиллионотиражном журнале о встрече бежавшего из ссылки отца с сыном, восходящей поэтической звездой. Правда, тогда, в начале тридцатых, отцу удалось все-таки вызволить из таежного поселения жену и всех еще остававшихся там детей, приехать в Нижний Тагил, устроиться работать кузнецом, а позже — перебраться в Вятскую область. Да, удалось, и все остались живы, устроились. “Но все же, все же, все же…”