Читать «Живут три друга» онлайн - страница 11

Какие наказания применялись?

I. Предупреждение.

II. Выговор с предупреждением.

III. Денежный штраф от недельного заработка до месячного.

IV. Содержание на гауптвахте у шефов - в комендатуре ОГПУ на Лубянке от двух недель до месяца.

V. Исключение из коммуны. Кто пришел в нее добровольно - отправляли на все четыре стороны; кто был взят из тюрьмы - возвращали туда же.

Исключение из коммуны - было крайней мерой, и вот такой случай произошел весной 1929 года на четвертый месяц пребывания Павла Смирнова в Болшеве. В апрельский день в клубе "судили" вконец распоясавшегося парня лет двадцати трех. Фамилии его я сейчас не помню, четыре с половиной десятка лет прошло с того собрания, помню только - был он рыжий, с раздвоенной верхней губой. Парень пьянствовал, сломал свой станок, без отпуска уезжал в Москву, возвращался с деньгами: наверное, воровал. Раньше он ширмачом был. Конфликтная комиссия доложила собранию свое решение: никакие меры перевоспитания не действуют - не место ему в коммуне. Со скамей из зала раздались восклицания: "Правильно!", "Пускай не позорит нас!" Рыжий перед собранием стоял, небрежно отставив ногу, ухмылялся, нагло отрицал факты, а когда услышал, что его исключают, улыбнулся, а сам побелел. Казалось, он не поверил тому, что услышал.

- Как это? - сказал он. - Как это?

Он недоверчиво оглядел зал, хотел опять улыбнуться и почти прохрипел:

- Я ж опять сяду. Братцы! Мне "красненькая"

светит. Пропаду!

Схватил себя за ворот рубахи, стал дико озираться:

- Я ж пропаду! Братцы, пропаду ж совсем!

Молчала конфликтная комиссия, молчало собрание. А рыжий чуть не трясся, верхняя раздвоенная губа его прыгала, лицо исказилось.

- Чего хотите делайте, не выгоняйте только. Головой... вот головой клянусь! Не будет больше такого.

И вдруг все увидели, как его обычно наглые глаза затянуло слезой, он мучительно сморщился.

В зале на скамьях сидело семьсот вчерашних воров. Они поняли, что творится с их однокашником.

Исключение рыжему заменили месячной гауптвахтой.

За это проголосовало больше половины собравшихся.

Когда выходили из клуба, я столкнулся с Павлом Смирновым. Он первый быстро, возбужденно заговорил со мной:

- Ведь этот рыжий не из кичи [Кича - тюрьма] в Болшево пришел?

- Толкуют: с воли. Старого поделыцика в Москве встретил. Тот коммунаром был и привел.

- Рыжий бы, значит, на волю отсюда вышел?

Я ничего не понял.

- Ну?

- Вышел бы на все четыре стороны и... не захотел?

И вот тогда в глазах Павла я увидел полную растерянность, даже ошеломленность.

Меня окликнул бухгалтер столовой, надо было решить вопрос с накладными, и я ушел. Лишь потом, вернувшись к себе в общежитие, я задумался: что же так потрясло Павла? Он, видимо, не мог понять, как это вор вместо того, чтобы обрадоваться "воле", запросился у коммунаров оставить его.