Читать «Пять рек жизни» онлайн - страница 74

Когда и где двукрылый флеботом укусил Габи, кто теперь знает, но укусил, и она заболела смертельной формой палюдизма, то есть тропической малярией. - Ты похожа на трехзвездочный Гранд Отель, в котором поселились непрошеные гости, - печально сказал я, глядя, как она умирает. - Ты всегда недооценивал меня, - сказала она, стуча зубами от лихорадки. - Ну хорошо, четырехзвездочный, - согласился я. Как в самом нежном колониальном романе, ее взялась выхаживать африканская семья, родные и близкие Элен. Они кормили ее с ложечки геркулесом и натирали разными мазями. Кровать Элен - четырехспальная. Вкус варварский. Голубой дневной свет. Большая бутылка Джона Уоркера. И какой-то мотоцикл на серванте. Молодой длинноногий французский доктор вошел. - Ну, раздевайтесь. Несмотря на малярию, Габи, как всегда, стремительно обнажилась. - Он залезал мне пальцем в пизду, - божественно шептала Габи. - Правда, что ли? - не верил я. - А потом в попу. При чем тут правда? Мы с Элен млели. В комнате моей гостиницы Элен собрала остатки завтрака, кусок багета и разорванный абрикосовый мармелад в пластмассовую сумку, затянулась бычком и удалилась. Тридцать шесть - тридцать девять. И опять через полчаса тридцать шесть. Так сердце долго не выдержит. Умирание Габи чудесным образом воскресило ее в моих глазах. Русское слово -чудесно; русское чудо - словесно. - Путешествия... Чтение о них... бесконечно... - бредила бедняжка. - Доктор! - бросился я за ним. - Она не умрет? - Либидо не умирает, - заверил француз. -Мсье, вы распустили свой фантазм. - Как? Неужели Габи - нос майора Ковалева? - ужаснулся я своей догадке. - Майор Ковалев в Африке - это я. - Русский военный атташе? - встрепенулся доктор Ив Бургиньон, не знакомый с литературной историей русских носов. - Хотите виски? - спросил доктор Ив Бургиньон с сильно выраженным сомнением. - А знаете, Африка рванет через три-четыре поколения. У нее лучшее будущее, чем у России. - Нет, конечно, французы форсировали модернизацию, нарушая естественные законы движения, кроме того, сами французы ничего не умеют делать, они бюрократы, пользующиеся трудом других людей - это тоже талант, - заметил я. - а русские товары! - братья Элен заулыбались, - мы как-то приобрели русский радиоприемник! на лампах! Боже, что это была за вещь! вы не умеете доводить дел до конца! топорная работа! - братья Элен захохотали, кушая кус-кус своими чистыми пальцами. Русский глаз, как орел, схватил эту варварскую привычку. По ночам я шатался по кабакам Неомея, наверное, самой горючей ночной столицы Африки. Кто был в тех притонах, кто плясал, резко выпив джина без тоника, под тамтам и электрогитары, тот знает запах африканского пота, тот помнит красоту неомейских проституток, их щиколотки цвета болотной воды, их ритуальные шрамы на ягодицах. От вяжущей страсти дымят и лопаются презервативы, как шины гоночного автомобиля. Меняя бубу на короткие юбки, Элен зверски плясала, отставив попу. Габи стала желтым пергаментом. Африканцы удивительно деликатны. Они скрывают свои туалеты и свои кладбища. Только раз, исколесив Мали, я наехал на мусульманское кладбище с остроугольными, как битое стекло, камнями (их не разрешено показывать не мусульманам). Христианские кладбища как будто напоказ. В стране уранового рая на столичном христианском кладбище есть могила. На ней написано. Сербский турист Иван (фамилию не помню). Мир праху твоему.