Читать «Философия кошки» онлайн - страница 155

Ряд примеров разумного поведения ворон в новых ситуациях приводит американский исследователь Б.Хейнрих, который долгие годы наблюдал за этими птицами в отдаленных районах штата Мэн. Хейнрих предложил задачу на сообразительность птицам, жившим в неволе в больших вольерах. Двум голодным воронам предлагали куски мяса, подвешенные на ветке на длинных шнурах, так что просто достать их клювом было невозможно. Обе взрослые птицы с задачей справились сразу, не делая никаких предварительных проб, – но каждая по-своему. Одна, сидя на ветке на одном месте, подтягивала веревку клювом и перехватывала ее, придерживала лапой каждую новую петлю. Другая же, вытягивая веревку, прижимала ее лапой, а сама отходила на ветку на некоторое расстояние и тогда вытягивала следующую порцию. Интересно, что похожий способ достать недоступную приманку в 1970-е годы наблюдали на подмосковных водоемах: серые вороны вытягивали леску из лунок для подледного лова и добирались таким образом до рыбы.

Чем, как не творческим озарением, или, пользуясь этим «умным» словом, «инсайтом» объяснить тот факт, что некоторые городские вороны научились класть сушки, которые слишком тверды, чтобы быстро размокнуть в луже, на трамвайные рельсы? Да и тот откровенно бандитский налет, который мне довелось видеть своими собственными глазами в соседнем дворе на моей Ржевке, свидетельствует все о том же: для того, чтобы вместе с газетой выдернуть из-под кошки ее лакомство, вороне нужно либо заранее иметь довольно развитые представления о сложных материальных связях, объединяющих предметы, либо обладать способностью к хорошо развитой интуиции.

Но, конечно же, самые многочисленные и убедительные доказательства того, что у животных есть зачатки мышления, получены благодаря исследованию наших ближайших родственников – человекообразных обезьян. Их способность решать неожиданно возникшие задачи неоднократно демонстрировалась и подтверждалась работами разных исследователей. Некоторые из результатов этих исследований здесь уже приводились.

Примеры, свидетельствующие о том, что многие (если вообще не все) живые существа способны учиться, овладевать какими-то орудиями и целеустремленно действовать в соответствии с заранее составленными планами, можно множить и множить. Поэтому сегодня настаивать на том, что они способны лишь механически подчиняться каким-то врожденным схемам стереотипного ответа на внешние раздражители, так называемым рефлексам (условным и безусловным), – значит, упорствовать против самой истины. У животных явно наличествует то, что помогает им успешно ориентироваться не только в стандартных ситуациях, но и находить достойный выход в стечении новых, никогда ранее не встречавшихся им обстоятельств. Наконец, способность к внезапному наитию обнаруживает в них то, что применительно к самим себе мы именуем красивыми словами, обычно обрамляющими контекст творчества: озарение, вдохновение, интуиция.

Так почему же моя кошка должна служить исключением из этого общего ряда?

Конечно же, кошка – не обезьяна, способности которой часто принимаются нами чуть ли не за эталонную вершину животного интеллекта. В отличие от волосатой карикатуры на человека, Господь не дал этому смышленому созданию ни сильной гибкой кисти, могущей прочно удержать какой-либо предмет, ни чутких пальцев, помогающих манипулировать им, – одни когти да и только. Но зато Он даровал этой давней любимице человека другое – талант незаметного управления своими хозяевами, а в дополнение к нему – еще и острое чувство такта и мягкую деликатность, которые позволяют ей никогда не переходить интуитивно осознаваемую меру.