Читать «С Пушкиным на дружеской ноге» онлайн - страница 3

Начнем с основополагающей длинной цитаты, извинившись, что приводим ее полностью. "Тотчас по приезде в Петербург, -- записывает Анненков со слов самого Николая Васильевича, -- Гоголь, движимый потребностью видеть поэта, который занимал все его воображение еще на школьной скамье, прямо из дома отправился к нему. Чем ближе подходил он к квартире Пушкина, тем более овладевала им робость и, наконец, у самых дверей квартиры развилась до того, что он убежал в кондитерскую и потребовал там рюмку ликера... Подкрепленный им, он снова возвратился на приступ, смело позвонил и на вопрос свой: "Дома ли хозяин?", услыхал ответ слуги: "Почивают!" Было уже поздно на дворе. Гоголь с великим участием спросил: "Верно, всю ночь работал?" -- "Как же, работал, -- отвечал слуга. -- В картишки играл"".

Гоголь признавался, что это был первый удар, нанесенный его гимназическому идеализму. Он не представлял себе Пушкина до тех пор, иначе как окруженного постоянно облаком вдохновения". Удар этот и впоследствии не изменил Гоголя. Став великим реалистом в прозе, он остался таким же бесцеремонным в контактах с Пушкиным и идеалистом в том, что он о поэте писал.

В 1832 году Гоголь закончил статью "Несколько слов о Пушкине" (опубликована в "Арабесках" в 1834-м). Именно здесь имеется известное гоголевское высказывание: "Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет". Что значит -- в конечном развитии? На чем базируется эта оценка и почему развитие закончится? Рассуждения эти представляют собой замечательный образец утопического мышления.

В статье Гоголя нет анализа произведений Пушкина или его мастерства. Она полна неумеренных восхвалений живого поэта. Одно слово повторяется много раз -- "ослепительный": мелкие сочинения Пушкина "ослепительны", картины, им нарисованные, "ослепительны", плечи, им изображенные, "ослепительны", наконец, "все исполнено внутреннего блеска". Пушкину противопоставляются все другие поэты, коих Гоголь называет "досужими марателями". Как сдержанно замечает А.Дубовиков, "Гоголь выразил восторженное преклонение перед Пушкиным". Называя вещи своим именем, мы видим просто-напросто бесстыдный подхалимаж.

Самое интересное -- вывод, который делает Гоголь, и этот вывод не оставляет сомнения, что статья писалась для одного читателя, а именно для Пушкина. Воздав многократно повторяемую хвалу гению всех времен, отчитав его хулителей и заявив, что только избранные могут оценить величие этого поэта, Гоголь заключает: "Чем более изображает он чувства, знакомые одним поэтам, тем заметней уменьшается круг обступившей его толпы и, наконец, так становится тесен, что он может перечесть по пальцам всех своих истинных ценителей". Вот где суть: во что бы то ни стало протиснуться в этот узкий круг, чтобы в числе истинных ценителей великий учитель заметил его, Гоголя.