Читать «Эликсир преподобного отца Гоше» онлайн - страница 5

- Семнадцать... восемнадцать... девятнадцать... двадцать!

Капли падали из трубы в серебряный кубок. Эти двадцать капель он проглатывал разом, почти без всякого удовольствия. Зато двадцать первая не давала ему покоя. Ох уж эта двадцать первая капля!.. Дабы не впасть в искушение, он становился на колени в самом дальнем углу лаборатории и читал молитвы. Но от не остывшей еще жидкости поднимался легкий пар, насыщенный ароматом, окутывал его и волей-неволей тянул к чанам... Ликер был чудесного золотисто-зеленого цвета... Склонившись над ним, широко раздув ноздри, отец Гоше тихонько помешивал трубкой, и в сверкающих блестках изумрудного потока ему мерещились глаза тетки Бегон. Они смотрели на него, смеясь и подмигивая.

- Ладно! Еще одну каплю!

И капля за каплей бокал несчастного монаха наполнялся до краев. Тогда он в изнеможении опускался в глубокое кресло и, разомлев, прищурясь, смаковал свой грех маленькими глоточками, повторяя про себя в сладостном раскаянии:

- Ах, я обрекаю себя на вечную муку... на вечную муку...

Но ужаснее всего было то, что, выпив эту дьявольскую настойку, на дне он находил, - уж не скажу вам, каким чудом, - все непристойные песенки тетки Бегон: "Три кумушки попировать хотели", или "Пастушка в лес пошла одна..." и каждый раз тот самый пресловутый припев белых отцов: "Пататен, пататон, тарабен, тарабон!"

Представляете себе, какой срам, когда наутро соседи по келье говорили ему с лукавым видом:

- Э-хе-хе, отец Гоше, видно, вчера вечером, когда вы спать укладывались, у вас здорово трещало в голове.

Тогда начинались слезы, отчаяние, и пост, и власяница, и изнурение плоти. Но ничего не помогало против того дьявола, что вселился в настойку, и каждый вечер в тот же час лукавый одолевал его.

А между тем заказы благодатным дождем падали на аббатство. Они поступали из Нима, Экса, Авиньона, Марселя... С каждым днем монастырь все больше и больше начинал смахивать на фабрику. Были братья упаковщики, братья этикетчики, одни вели переписку, другие ведали отправкой; правда служба Господня иногда терпела от этого ущерб, не так ревностно звонили в колокола, зато бедный люд в нашем крае не терпел никакого ущерба, можете быть спокойны.

И вот в одно прекрасное воскресное утро, в то время как казначей читал при всем капитуле годовой отчет, а почтенные монахи внимали ему с сияющими газами и улыбкой на устах, в зал заседаний ворвался отец Гоше, громко крича:

- Хватит!.. Не хочу... Отдайте мне моих коров...

- В чем дело, отец Гоше? -- спросил настоятель, отчасти догадываясь, в чем тут дело.

- В чем дело, ваше высокопреосвященство? Дело в том, что я сам себе готовлю огонь вечный и вилы... Дело в том, что я пью, пью, как последний сапожник!

- Так ведь я ж вам велел вести счет каплям!

- Сказали -- вести счет каплям! Теперь уже приходится вести счет стаканам!.. Да, отцы, вот до чего я дошел. Три фляги за вечер... Сами понимаете, что так продолжаться не может. Повелите составлять ликер кому вам будет угодно. Да падет на меня огонь небесный, ежели я не брошу этого дела!