Читать «Волшебные одежды» онлайн - страница 49

На четвертый день плаванья по этим странным краям, к вечеру, горы, которые до этого высились где-то вдали, вдруг встали вокруг нас — в облике невысоких, пустынных холмов. Они были темные, каменистые и бесплодные. Но остров, к которому мы пристали, порос травой и кустарником. Нам навстречу выбежала Лапушка, маленькая и черная, и стала мяукать и мурлыкать. Я никогда еще не видела, чтобы кошка так радовалась людям.

Наутро я проснулась от печальных криков. Я встала и обнаружила, что на воде покачиваются множество птиц, и еще больше этих птиц носятся в воздухе, — я даже заморгала.

— Что это за птицы, такие большие и печальные? — спросила я.

Хэрн рассмеялся.

— Ты что, никогда не видела морских чаек?

— Могла и не видеть, — вмешалась Робин. — Они давным-давно перестали долетать до Шеллинга. А раньше, Танакви, они прилетали к нам и сидели на вспаханных полях. Папа говорил, что они спасаются у нас от весенних штормов.

— Но я-то их помню! — возразил Хэрн. — А Танкви всего на год младше меня.

— Хэрн, уймись, пожалуйста, — попросила Робин. — Я слишком устала, чтобы ссориться еще и из-за морских чаек.

— Они обычно прилетали после половодья, — сказал Хэрн. — Может, это означает, что Река начинает возвращаться в прежние берега?

И он полез проверять глубину. Он почти каждый день пытался измерять ее, чтобы понять, заканчивается ли половодье, но чем ближе мы подплывали к морю, тем сильнее становился прилив, и он сводил все расчеты Хэрна на нет. Вот в тот день Хэрн привязал к кусту бечевку с завязанными на ней узлами. Но бечевка, вместо того, чтобы погрузиться в воду, упорно плавала на поверхности, и Лапушка стала ей играть. Хэрн рявкнул на нее. Даже странно — изо всех из нас Хэрн упорнее всех стремился положить Одного в костер в нужный день.

Утенок подхватил Лапушку на руки.

— И незачем так суетиться, Хэрн, — сказал он. — Когда половодье пойдет на спад, это и так будет видно.

— Но у нас нет берега, по которому это можно проследить! — огрызнулся Хэрн.

— Ну, значит, мы выясним это как-нибудь иначе, — сказал Утенок.

— Перестань меня злить! — сказал Хэрн. — И отпусти кошку.

Тем утром, когда мы отплыли, Робин была какой-то особенно тихой. Конечно, я должна была заметить, что ей нехорошо, но у меня голова была занята другим. Чайки летели за нами и издавали горестные вопли. Я их боялась. Они смотрели на нас своими голодными глазами-бусинками. Когда они плыли по Реке, то казались какими-то неестественно легкими. Мне не верилось, что это и вправду просто птицы. В воздухе чувствовался какой-то свет, блеклый, меловый, как взгляд разъяренного Хэрна, и чайки кружили в нем. Холмы на обоих берегах были невысокими, каменистыми и безлесными; они вставали перед нами, словно стена тумана. Над ними свистел ветер. Все пространство между ними занимала Река. Теперь она стала серой, и ее покрывала сердитая рябь. Там, где вода встречалась с землей, вставали высокие волны с белыми гребнями. Волны накатывались на берег, становясь все выше, а потом делались чересчур высокими, и их белые гребни падали и разбивались об землю. Повсюду слышался лишь грохот этих волн да крик чаек. Я то и дело смотрела на Гулла, чтобы убедиться, что ему ничего не грозит. Мне было страшно.