Читать «Радость и страх» онлайн - страница 208

- Шеф работает у меня десять лет.

- Вот и я говорю, бабушка. Не хотелось тебя огорчать, но, право же, "Масоны" уже немножко допотопные.

- Глупости, мы открыли отель только в 1925 году.

- Но, бабушка, милая, это и есть до потопа. Потому и вестибюль похож на мертвецкую. Ты бы видела, что делается в других гостиницах. "Три Пера" в Баруорте всю крышу превратили в солярий. Знаешь, бабушка, дело это не мое, но от "Масонов" попахивает гнильцой. Люди только глянут и едут дальше. Я сама видела.

- Для меня отель достаточно хорош, - сухо отвечает Табита. - Тебе это, может быть, неизвестно, но он построен по проекту лондонского архитектора, им приезжали любоваться со всех концов Англии.

- Ладно, бабушка, не буду к тебе приставать.

Но через неделю с ней беседует в вестибюле молодой человек, некий Хамфри Роджер, пухлый и бледный, с желтыми, падающими на глаза волосами, галстуком без булавки, свисающим на круглый живот, и вкрадчивой манерой. Однако такта у него ни малейшего. Он предлагает расширить вестибюль за счет ресторана, а новый ресторан, из розового бетона, построить над купальным бассейном.

- У вас тут исключительные возможности, миссис Бонсер, можно создать нечто истинно современное, уникальное.

- И правда, получилось бы красиво, - говорит Нэнси.

Но молодой человек не любит слова "красивый", оно вышло из моды. Он любезно склоняется к Нэнси. - Скажем так, было бы достигнуто полное функциональное соответствие.

Он уезжает и вскоре представляет эскиз нового здания и смету на 8000 фунтов, а также просит пока пятьдесят гиней за проделанную работу.

- Знаешь, бабушка, это не так уж дорого. Хотя платить ему необязательно. Это ведь его первая проба, хватит с него и рекламы.

Табита теряет терпение. Ей внезапно открылось, как она любит Амбарный дом и даже отель, как невыносима ей мысль о каких-либо переменах и переделках. Эти два дома - единственное, что есть прочного и надежного в обезумевшем мире. Мало того, что она здесь хозяйка, дома эти стали частью ее самой, ее работы.

- Никаких перемен не будет, - говорит она твердо. - Ты что, хочешь все здесь перекорежить?

И Нэнси не настаивает, она унаследовала благодушное безразличие матери. Но зато поговаривает о том, чтобы поискать работы в Лондоне. "Такой, где бы можно немножко развернуться". И вскидывает голову точно таким же движением, как Табита. Она не только энергична, но и упряма.

Обеим ясно, что так продолжаться не может. Табита думает: "Пусть уезжает. Я все равно не допущу, чтобы тут все перевернули вверх дном". Но остается горькое чувство - этим молодым всегда всего мало.

С возвращением Бонсера их разногласия не затихают, скорее наоборот. После трехнедельного загула он чувствует себя отвратительно. Жалуется, что его надул какой-то букмекер, обидел какой-то друг. Судя по всему, разругался с Гледис Хоуп. И хнычет с пьяных глаз: - В скупости меня, кажется, никто не обвинит. А они меня выгнали как собаку. Кончено мое дело, Пупси. Разбили-таки мне сердце. Теперь я долго не протяну.