Читать «Невыдуманные рассказы о невероятном» онлайн - страница 2

Он прочитал статью и с интересом осмотрел меня, словно сейчас я отличался от того, кто сел на этот стул полчаса назад.

– Если у вас нет других планов, я с удовольствием представлю эту статью в "Доклады Академии наук".

О чем он говорит? Других планов! Я не знал, посмею ли попросить его о подобном одолжении, а он говорит о каких-то других планах!

– Но вам придется сократить ее чуть ли не вдвое – до четырех cтpaниц. Я кивнул. – У вас большая лаборатория?

– Василий Васильевич, я практический врач. У меня нет никакой лаборатории. – Я объяснил Парину, что это исследование провел в свободное от работы время, что подопытными были мои родные, друзья, добровольцы-врачи, сестры, студенты.

Парин с удивлением слушал мой рассказ.

– И в таких условиях вы сделали эту работу за пять месяцев?

– За четыре. В промежутке в течение месяца был в отпуске.

– Невероятно! Если бы мои физиологи, – я говорю о всей лаборатории, – в течение года сделали такую работу, они бы носы задрали. А вы один -за четыре месяца. Между прочим, их зарплата вам даже не снится. – Он положил руки на одеяло и помолчал.

– Невероятно. Удивительный вы народ, евреи.

Не знаю, как именно неудовольствие выплеснулось на мое лицо. Академик сделал протестующий жест:

– Нет, нет, вы меня не поняли. Я мог бы сказать, что всю жизнь работал с евреями, что ближайшие мои друзья – евреи. Но ведь это обычные аргументы даже матерых антисемитов. Нет, я не замечал национальности моих друзей и сослуживцев.

Академик умолк. Кисти рук вцепились в пододеяльник. Казалось, ему понадобилась опора. Парин поднял голову и спросил:

– Вам известна моя биография?

– Еще будучи студентом я знал имя академика Парина. Мне даже известно, что вы начальник медицинской части советского космического проекта, хотя это почему-то считается государственной тайной.

Парин горько улыбнулся.

– Начальник!.. Гражданин начальник… Нет, я не начальник. Я руководитель. Большой русский писатель, подчеркиваю, не советский, а русский, сказал, что писателем на Руси может быть только тот, у кого есть опыт войны или тюрьмы. Мне уже поздно становиться писателем, хотя, имея опыт тюрьмы, я мог бы кое-что поведать. Вероятно, ваше возмущение моей безобидной фразой катализировало рвущиеся из меня воспоминания. Не откажите мне в любезности выслушать этот рассказ. Именно вы должны меня выслушать". Не ожидая моей реакции, он продолжал:

– В нашу камеру (в ту пору я имел честь пребывать в знаменитой московской тюрьме, обвиняемый по статье 58-й уголовного кодекса -антисоветская деятельность). Так вот, и в нашу камеру проникли слухи о несгибаемом человеке, об этаком супергерое, грозе следователей. В нашей камере, к счастью, не было уголовников, Там собралась компания интересных интеллигентных людей. Все по ТОЙ же 58-й статье. К сожалению, я не могу поручиться, что среди них не было антисемитов. Тем удивительнее было восприятие слухов о супергерое, которым оказался еврей из Подмосковья, обвиняемый в сионизме, религиозном мракобесии и т. д. и т. п.