Читать «Из дома рабства» онлайн - страница 98

Где-то в восьмом классе, потешаясь, сын прочел мне концовку своего школьного сочинения: "под руководством партии к сияющим высотам коммунизма, на знаменах которого начертано – мир, труд, свобода, равенство, братство". "Ну что, посмеет учительница снизить оценку после такой фразы?" – смеялся он. Затем эта концовка стала штампом. В особо торжественных случаях в штампе появлялись вариации, например, "…на алых стягах которого золотыми литерами начертаны…" Преподавание в школе гуманитарных наук вызывало у сына презрительно-насмешливое отношение. Но на соответствующих уроках он оставался в рамках ортодоксальности, венчая свои безупречные ответы "сияющими высотами коммунизма".

Однажды, придя из школы, сын высказал крайнее удивление тем, что дочь невероятно высокопоставленной особы изложила ему правильное понимание какого-то вопроса, абсолютно противоречащее официальной точке зрения. Его очень интересовало, дошла ли она до этого своим умом, или просто в их семье знают, что дважды два – четыре, но предпочитают не называть правильной цифры во имя неограниченной роскоши и власти.

Как и большинство родителей, я не замечал интеллектуальной акселлерации сына. Однажды я даже несправедливо возмутился, увидев, что его мировоззрение выплеснуло через край моих представлений. Было это осенью 1969 года. В ту пору я еще с затухающими колебаниями продолжал считать, что созданная Лениным коммунистическая партия была самой прогрессивной и благородной, что ее злокачественное перерождение началось после смерти Ленина, что будь он жив, мы сейчас наслаждались бы изумительными плодами его гениального учения.

Со смехом сын вышел из своей комнаты. В руках у него был раскрытый том Ленина.

– Ты читал статью "Партийная организация и партийная литература"? – спросил он меня.

– Читал.

– Ну и как?

– Что, как?

– Ты же считаешь, что во всем виноват Сталин, а Ленин был с нимбом вокруг лысины.

– Перестань кощунствовать!

– Да ты посмотри! В этой статье, в этой грязной демагогии уже видны истоки уничтожения настоящей литературы. А если копнуть поглубже, то даже оправдание физического уничтожения всякого инакомыслия.

Мы страшно поспорили. Я обвинил сына в том, что, как и вся нынешняя молодежь, он циничен, что у него нет ничего святого.

– Есть святое. Ты сам меня этому научил. Истина. А сейчас ты не хочешь видеть истину.

Возмущенный сыном, уверенный в своей правоте, я перечитал статью, затем наиболее любимое мною произведение Ленина – "Материализм и эмпириокритицизм". Что это? Демагогия, жонглирование понятиями, звонкое пустословие. Как же я мог не заметить этого 18 лет тому назад? Какими глазами читал я тогда? Я стал просматривать другие произведения Ленина. Боже мой! Да ведь Сталин действительно оказался только учеником и последователем своего учителя! Сын был прав, а я обрушил на него несправедливый гнев. С этой поры родительский авторитет перестал быть моим аргументом в споре.