Читать «Жизнь реальна только тогда, когда "Я есть" (фрагмент)» онлайн - страница 82

В этот день, будучи в то время в Нью-Йорке, я пошел рано утром в кафе Чайльдс, расположенное около Колумбус Серкл, в которое я ходил каждое утро, чтобы там писать.

Мои американские знакомые, кстати, между собой называют это кафе Чайльдс Cafe de la Paix, потому что это кафе здесь в Америке служило мне в течение всего периода моей писательской деятельности тем же, что и парижское Cafe de la Paix.

В то утро я чувствовал себя как "ретивая лошадь", выпущенная на волю после многомесячного заточения в конюшне.

Мысли "толпились" во мне, главным образом мысли, относившиеся к работе.

Работа шла так хорошо, что к девяти часам мне удалось написать около пятнадцати страниц без единого исправления.

Вероятно, мне удалось это потому, что, хотя я поставил себе задачу не допускать в себе какого-либо активного мышления, я должен, тем не менее, признаться, что в течение последнего месяца я не делал больших усилий, и вследствие этого размышлял, невольно и наполовину автоматически, как начать эту книгу, которая будет не только последней, но также "собирательно завершающей" все мои писания.

Около половины одиннадцатого в кафе вошли несколько моих старых знакомых, трое из которых считались там писателями - и сев за мой столик, стали пить свой утренний кофе.

Один из них многие годы работал для меня над переводами моих писаний на английский язык.

Я решил воспользоваться его приходом, чтобы узнать, как будет "звучать" начало этой моей последней книги.

Я дал ему перевести только что написанные страницы и продолжал писать.

Мы оба работали, пока другие пили кофе и разговаривали.

В одиннадцать часов, чтобы немного отдохнуть, я попросил переводчика прочесть вслух то, что он уже перевел.

Когда он дошел в переводе до выражения, употребленного мной, "намеренное страдание", я прервал его чтение, потому что он перевел слово "намеренное" как "добровольное".

Когда я попытался объяснить огромную разницу между добровольным и намеренным страданием человека, возникла, как обычно в таких случаях, общая филологическая дискуссия.

В разгар спора одного из нас позвали к телефону. Он быстро вернулся и взволнованно объявил, что кто-то хочет поговорить со мной лично.

Из телефонного разговора я узнал, что только что пришла телеграмма из Лондона о том, что мистер Оридж умер в это самое утро.

Эта новость была такой неожиданной, что я сначала даже непонял, в чем дело.

Когда же я осознал ее, она сильно меня поразила.

Она особенно поразила меня потому, что в тот самый момент я вспомнил некоторые события, связанные с этим днем и этим человеком.

Сразу же в моем сознании стали возникать различные выводы, которые я сделал в моей прошлой жизни, но которые не были еще сформированы в убеждение, относительно факта "заметных совпадений", имеющих место в наших жизнях.

В данном случае, странность этого совпадения заметно проявилась в том, что в эту самую ночь, ровно семь лет назад, когда во мне оформилась первая из тех идей, на которых будет основано содержание начатой сегодня книги, я продиктовал письмо именно этому человеку и упомянул в нем многие из этих мыслей.