Читать «Воспоминания солдата (с иллюстрациями)» онлайн - страница 297

Сам Рейнгардт 25 января был тяжело ранен в голову. 29 января мы снова встретились и обсудили некоторые события. Тогда я не имел еще ясного представления о тактике Госбаха.

В то время как в Восточной Пруссии происходили грозные события, совершенно расстроившие там шаткую систему обороны и еще больше усилившие уже и без того ставшее безграничным недоверие Гитлера к генералитету, на других участках Восточного фронта тоже продолжались тяжелые отступательные бои.

Под Будапештом немецким войскам, правда, удалось снова захватить Штульвейсенбург (Секешфехервар), но мы знали, что у нас не хватит сил для достижения решительного успеха, к сожалению, и русские тоже знали об этом. В Верхней Силезии противник наступал на Тарновец. Он продвигался к рубежу Козель (Кожле), Оппельн (Ополе), Бриг (Бжег) с целью нарушить коммуникации, ведущие к этому промышленному району, и захватить переправы через р. Одер. Крупные силы противника продвигались по направлению к Бреслау (Бреславль) и к Одеру на участке между этим городом и Глогау (Глогув). На познаньском направлении противник достиг дальнейших успехов, в Восточной Пруссии продолжалась охватывающая операция с целью изоляции этой провинции. Русские направляли главный удар на Дейч-Эйлау (Илава), Алленштайн (Ольштын) и далее на Кенигсберг (Калининград). В Прибалтике пока было спокойно.

23 января начались бои под Прайскретшамом (Пысковице) и Гросштрелитцем (Стшельце). Противник явно намеревался форсировать Одер между городами Оппельн (Ополе) И Олау (Олава). Русские начали атаковывать Остров, Кротошин, их танки появились под Равичем. Противник овладел районом Гнезен (Гнезно), Познань, Накель (Накло). Велись бои за Познань. В Восточной Пруссии русские продолжали продвигаться в направлении Бартенштейн (Бартошице). Рейнгардт приказал укрыть в безопасное место саркофаги Гинденбурга и его супруги и взорвать Танненбергский памятник.

В Прибалтике русские начали наступление на Либаву (Лиепая).

В этот же день, 23 января, мне представился новый связной от министерства иностранных дел, посланник доктор Пауль Барандон. Его предшественник, несмотря на мои неоднократные требования, так ни разу и не появлялся у меня с момента моего вступления в должность, т. е. с июля 1944 г. Он, очевидно, считал, что министерство иностранных дел не нуждается в том, чтобы его ориентировали в обстановке на фронтах. Господин доктор Барандон получил от меня неприкрашенную информацию и оценку тяжелого положения на фронтах. Мы совместно обсудили вопросы, касавшиеся возможностей оказания помощи со стороны министерства иностранных дел, время для которой, по нашему общему мнению, уже наступило. Мы хотели добиться, чтобы дипломатические отношения с теми немногими государствами, с которыми они поддерживались нашим министерством иностранных дел, были использованы для заключения хотя бы одностороннего перемирия. Мы надеялись на то, что западные противники, вероятно, поймут опасность, которая связана с быстрым продвижением русских к границам Германии, с их возможным продвижением через ее территорию, и склонятся к заключению перемирия или хотя бы к безмолвному соглашению, которое позволило бы ценой уступки западных районов использовать все остатки наших сил для обороны на Восточном фронте. Разумеется, это была весьма слабая надежда. Но ведь утопающий хватается за соломинку. Мы хотели все-таки попытаться предотвратить ненужное кровопролитие, спасти Германию, а также всю Западную Европу от того, что их ожидало в случае неудачи нашей попытки.