Читать «Дядя Русаков и мальчики» онлайн - страница 3
Николай Федорович Григорьев
В тележке трое: Русаков, его помощник, тоже радист (дежурить-то приходилось круглые сутки, вот и сменяют друг друга у аппарата); третий солдат на облучке - правит лошадьми. И еще рация в тележке. На ночь укрыта брезентом: это ее одеяло.
- Однако пора уже и рации проснуться! - шутит Русаков.
Откинул в сторону брезент, нащупал в темноте телеграфный ключ. Выстукивает:
"С добрым утром, товарищи! Приступаю к работе..."
И вдруг - что такое: не получаются точки-тире. Впустую стучит ключом...
Рация бездействует.
Страшно подумать: вот-вот завяжется бой, а полк без радиосвязи!
Русаков тормошит помощника:
- Пробуй ты. У меня что-то руки дрожат...
Тот за ключ. Но рация по-прежнему молчит.
- Да что же с тобой случилось, молчальница!
Наконец понял Русаков: от авиабомбы это. Тряхнуло рацию взрывом.
- Чинить, скорее чинить!
Впопыхах чуть не включил ручной фонарик. Как раз на вспышку света посыпались бы бомбы.
Русаков накрылся с головой брезентом.
Втащил туда же, под брезент, помощника.
- Держи! - сунул ему фонарик. - Посвети!
А сам осторожно открыл рацию.
Перед глазами - пучки и переплетения тонких проволочек. В этой паутине тут и там поблескивают винтики... А повреждения не видать.
Снаружи голос:
- Радист!
- Кто там еще? - сердито отозвался Русаков. - Не мешайте!
Выглянул из-под брезента - видит: конный из штаба. С пакетом.
- Велено передать по радио. Срочно! - сказал конный, завернул лошадь и ускакал.
Вскрыл Русаков пакет, а в нем приказ батальонам и ротам. Полк вступает в бой.
И понял в эту грозную минуту радист: за успех полка в бою и за жизнь товарищей - он, только он в ответе!
Но как чинить рацию, если не видать повреждения?
И Русаков доверяется своим рукам. Шепчет: "Ведь вам привычно в аппарате - чистоту наводили, значит, - не заблудитесь. Так выручайте же, выручайте!"
И побежали пальцы по проводничкам - будто канатоходцы по своим канатам. С проволочки на проволочку, с проволочки на проволочку - все стремительнее, все быстрее...
Стоп! Провалился палец.
- Пф-фу-у... - с облегчением вздыхает Русаков. - Вот он, обрыв!
И - за щипчики.
Подцепил и выводит наружу обломившийся кончик провода.
А сам уже смеется и шутит:
- Шалишь, приятель, будешь работать!
И вот уже телеграфный ключ приятно пружинит под рукой. Ожила рация.
- Я - Сокол, я - Сокол... - выстукивает Русаков. - Передаю боевой приказ командира полка...
На этом я закончил рассказ.
Молчат мальчики. Лица сосредоточенные, лбы нахмуренные... Задумались.
- А страшно было там, - заговорил Саша. - Чинит он, чинит, а бой идет... а связь не получается... Так и побить нас могли! Сколько же полк воевал без рации?
- Знаю, - говорю, - Саша, одно: все произошло быстрее, чем я успел рассказать. Батальоны и роты приказ получили.
Только командир полка и заметил, что радиосигналы побежали в эфир несколько позже, чем следовало.
Заметил потому, что, надев наушники, глядел на часы. Да и подумал мельком: "Спешат, как видно, мои. Или у радиста чуть отстали. Надо будет нам сверить часы для точности".
После боя стало известно, что случилось с рацией и как она была починена.