Читать «Мордовка» онлайн - страница 13

"Он теперь поймёт меня, сойдусь с ним поближе, и - кончено! Нехорошо я живу..."

Это не удалось: не прошло недели, как Сердюкова подняли в кустах около кирпичного завода - он был кем-то жестоко избит и надолго лёг в больницу.

- Вот жизнь! - говорил Павел, бегая дома по комнате. - Эх, жалко его, так жалко - ты представить не можешь, Даша! Такой он славный парень...

Сел рядом с нею и продолжал, понизив голос:

- Знаешь, недавно говорил он мне про жену...

- Ему бы, мерзавцу, молчать о ней! - угрюмо отозвалась Даша. - Знаю ведь я, за что его избили...

- Подожди, Даша!

- Ты, конечно, всякого подлеца оправдать готов, коли он в товарищах у тебя...

Он строго сказал:

- Дарья! Среди моих товарищей нет подлецов!

- Не ори!

Несмотря на толчки её локтя, он обнял жену и рассказал ей о Сердюкове. Сначала это очень заняло её, но потом, возмущённо оттолкнув мужа, она начала ругаться:

- Ах, дохлые черти! Да неужто Марья-то знала про эти его шашни?

- Ты не вздумай сказать ей! - испуганно воскликнул Павел.

- А - скажу! А ей же богу - скажу! - смачно ухмыляясь, выкрикивала Даша. - До чего додумались-дочитались, пакостники! Нате-ка, жену жалко, родит часто, слышь! Тьфу!

В гневе она всегда выпрямлялась, закидывая голову вверх, дышала она в нос, и ноздри её раздувались, вздрагивая, точно у лошади. Всё это делало её ещё более соблазнительной, но - и отталкивало Павла прочь, будя в нём жгучее желание зла ей. Ему хотелось видеть её больной, жалкой и немой от какого-то страха или - нищей: ходит она по улицам, в грязных лохмотьях, униженно кланяется и просит милостыню у жены Сердюкова - тонкой, ловкой умницы, у тех людей, которые так чужды её сердцу, тяжёлому, тёмному и круглому, как чугунный шар.

Вечером в субботу Павел сидел у Лизы, тихо говоря:

- До того довели людей, что даже хорошее, человечье - кажется им грязно. Завязалась петля вокруг души моей, не знаю - как развяжу! Люблю я эту бабу и дочь, конечно, люблю, а - что она может дать дочери! И без тебя не могу, Лиза. Эх, мордовка, хорошая у тебя душа, и друг ты мне...

Она слушала его, опустив голову, и серьёзно, негромко вставляла свои скупые слова:

- Не знаю, как ты будешь. Не придумаю, чем тебе помочь...

Но - придумала.

Однажды, угнетённый новой ссорой с тестем и женой, Павел устало шагал по тихим улицам города мимо заборов, крепко запертых ворот и тёмных окон, за которыми пряталась от холодного света луны весенняя ночь.

"С одной стороны и с другой стороны! - думал он, то выходя на свет, то скрываясь в тени деревьев и домов. - Нет, надо всё это - к чёрту! Жизнь, как я хочу, или - любовь, как она хочет. Я - за жизнь... Довольно!"

Идти было трудно, точно ноги его вязли в тенях, как в сыпучем песке или в густой грязи. Он перешёл на другую сторону улицы, сплошь окроплённую бледным сиянием луны.