Читать «Леонид Красин» онлайн - страница 4

Для того, чтоб после 1906 года в памяти рабочих удержалась такая легенда, необходимо, чтоб личность её героя очень много говорила социальному чутью людей труда.

Деловая беседа фабриканта с профессиональным революционером, разжигавшим классовую вражду, была так же интересна, как и коротка. Вначале Леонид заговорил пространно и в "популярной" форме, но Морозов, взглянув на него острыми глазами, тихо произнёс:

- Это я читал, знаю-с. С этим я согласен. Ленин - человек зоркий-с.

И красноречиво посмотрел на свои скверненькие, капризные часы из никеля, они у него всегда отставали или забегали вперёд на двенадцать минут. Затем произошло приблизительно следующее:

- В какой же сумме нуждаетесь? - спросил Савва.

- Давайте больше.

Савва быстро заговорил, - о деньгах он всегда говорил быстро, не скрывая желания скорее кончить разговор.

- Личный мой доход ежегодно в среднем шестьдесят тысяч, бывает, конечно, и больше, до ста. Но треть обыкновенно идёт на разные мелочи, стипендии и прочее такое. Двадцать тысяч в год - довольно-с?

- Двадцать четыре - лучше! - сказал Красин.

- По две в месяц? Хорошо-с.

Леонид усмехнулся, взглянув на меня, и спросил: нельзя ли получить сразу за несколько месяцев?

- Именно?

- За пять, примерно?

- Подумаем.

И, широко улыбаясь, пошутил:

- Вы с Горького больше берите, а то он извозчика нанимает за двугривенный, а на чай извозчику полтинник даёт.

Я сказал, что фабрикант Морозов лакеям на чай даёт по гривеннику и потом пять лет вздыхает по ночам от жадности, вспоминая, в каком году монета была чеканена.

Беседа приняла весёлый характер, особенно оживлён и остроумен был Леонид. Было видно, что он очень нравится Морозову, Савва посмеивался, потирая руки. И неожиданно спросил:

- Вы - какой специальности? Не юрист ведь?

- Электротехник.

- Так-с.

Красин рассказал о своей постройке электростанции в Баку.

- Видел. Значит, это - ваша? А не могли бы вы у меня в Орехове-Зуеве установку освещения посмотреть?

В нескольких словах они договорились съездить в Орехово, а, кажется, с весны 1904 года Красин уже работал там. Затем они отправились к поезду, оставив меня в некотором разочаровании. Прощаясь, Красин успел шепнуть мне:

- С головой мужик!

Я воображал, что их деловая беседа будет похожа на игру шахматистов, что они немножко похитрят друг с другом, поспорят, порисуются остротой ума. Но всё вышло как-то слишком просто, быстро и не дало мне, литератору, ничего интересного. Сидели друг против друга двое резко различных людей, один среднего роста, плотный, с лицом благообразного татарина, с маленькими, невесёлыми и умными глазами, химик по специальности, фабрикант, влюблённый в поэзию Пушкина, читающий на память множество его стихов и почти всего "Евгения Онегина". Другой - тонкий, сухощавый, лицо, по первому взгляду, будто "суздальское", с хитрецой, но, всмотревшись, убеждаешься, что этот резко очерченный рот, хрящеватый нос, выпуклый лоб, разрезанный глубокой складкой, - всё это знаменует человека, по-русски обаятельного, но не по-русски энергичного.