Читать «Жизнь ненужного человека» онлайн - страница 61

Чаще всего беседы развивались так.

Веков, парикмахер, всегда одетый пёстро и модно, скромный и тихий, сообщал:

- Вчера троих арестовали...

- Экая новость! - равнодушно отзывался кто-нибудь. Но Веков непременно желал рассказать товарищам всё, что он знает, в его маленьких глазках загоралась искра тихого упрямства, и голос звучал вопросительно.

- На Никитской, кажется, господа революционеры опять что-то затевают очень суетятся...

- Дурачьё! Там все дворники учёные...

- Однако, - осторожно говорил Веков, - дворника можно подкупить...

- И тебя тоже. Всякого человека можно подкупить, дело цены...

- Слышали, братцы, вчера Секачев семьсот рублей выиграл?

- Он передёргивает.

- Д-да, не шулер, а молодой бог...

Веков оглядывался, конфузливо улыбаясь, потом молча и тщательно оправлял свой костюм.

- Новая прокламация явилась! - сообщал он в другой раз.

- Много их! Чёрт их знает, которая новая...

- В них большое зло.

- Ты читал?

- Нет. Филипп Филиппович говорил - новая, и сердится.

- Начальники всегда сердятся, - закон природы! - вздыхая, замечал Грохотов.

- Кто читает эти прокламации!

- Ну - читают! И даже очень...

- Так что? Я тоже читал, а брюнетом не сделался, как был, так и есть рыжеватый. Дело не в прокламациях, а в бомбах...

- Прокламация - не взорвёт...

Но о бомбах не любили говорить, и почти каждый раз, когда кто-нибудь вспоминал о них, все усиленно старались свести разговор на другие темы.

- В Казани на сорок тысяч золотых вещей украдено!

Кто-нибудь оживлённо и тревожно справлялся:

- Поймали воров?

- Поймают! - с грустью предрекал другой.

- Ну, когда ещё это будет, а той порою люди поживут с удовольствием...

И всех охватывал туман зависти, люди погружались в мечты о кутежах, широкой игре, дорогих женщинах.

Мельников более других интересовался ходом войны и часто спрашивал Маклакова, внимательно читавшего газеты:

- Всё ещё бьют нас?

- Бьют.

- Какая же причина? - недоумённо, выкатывая глаза, восклицал Мельников. - Народу мало, что ли?

- Ума не хватает! - сухо отзывался Маклаков.

- Рабочие недовольны. Не понимают. Говорят - генералы подкуплены...

- Это наверное! - вмешался Красавин. - Они же все не русские, - он скверно выругался, - что им наша кровь?..

- Кровь дешёвая! - сказал Соловьев и странно улыбнулся.

Вообще же о войне говорили неохотно, как бы стесняясь друг друга, точно каждый боялся сказать какое-то опасное слово. В дни поражений все пили водку больше обычного, а напиваясь пьяными, ссорились из-за пустяков. Если во время беседы присутствовал Саша, он вскипал и ругался:

- Выродки! Вы ничего не понимаете!

В ответ ему иные улыбались извиняющейся улыбкой, другие хмуро молчали, иногда кто-нибудь негромко говорил:

- За сорок рублей в месяц не много поймёшь...

- Вас уничтожить надо! - взвизгивал Саша. Многие болели постоянным страхом побоев и смерти, некоторым, как Елизару Титову, приходилось лечиться от страха в доме для душевнобольных.