Читать «Жизнь Клима Самгина (Часть 3)» онлайн - страница 70

Максим Горький

Вбежала Дуняша и заторопила:

- Идем, идем. Зотова дожидается...

- Зотова? - спросил Самгин. Дуняша, смазывая губы карандашом, утвердительно кивнула головой, а он нахмурился: очевидно, Марина и есть та женщина, которую назвал ему Гоган. Этим упрощалось поручение, но было в этом что-то неприятное.

"Неужели эта купчиха забавляется конспирациями?"

На улицах все было с детства знакомо, спокойно и тоже как будто существовало не на самом деле, а возникало из памяти о прошлом.

Дуняша, плотно прижимаясь к его боку, говорила:

- Здесь все кончилось, спорят только о том, кому в Думе сидеть. Здесь очень хорошие люди, принимают меня - вот увидишь как! Бисирую раза по три. Соскучились о песнях...

Остановились перед витриной ярко освещенного магазина. За стеклом, среди евангелий, в золоченых переплетах с эмалью и самоцветами, на черном бархате возвышалась митра, покрытая стеклянным колпаком, лежали напрестольные кресты, стояли дикирии и трикирии.

- Это - ее! - сказала Дуняша. - Очень богатая, - шепнула она, отворяя тяжелую дверь в магазин, тесно набитый церковной утварью. Ослепительно сверкало серебро подсвечников, сияли золоченые дарохранильницы за стеклами шкафа, с потолка свешивались кадила; в белом и желтом блеске стояла большая женщина, туго затянутая в черный шелк.

- Сюда пожалуйте, - говорила она, ловко извиваясь среди подсвечников и крестильных купелей. - Запри магазин и ступай домой! - приказала она лаюобразному, русокудрому отроку, который напомнил Самгину Диомидова.

За магазином, в небольшой комнатке горели две лампы, наполняя ее розоватым сумраком; толстый ковер лежал на полу, стены тоже были завешаны коврами, высоко на стене - портрет в черной раме, украшенный серебряными листьями; в углу помещался широкий, изогнутый полукругом диван, пред ним на столе кипел самовар красной меди, мягко блестело стекло, фарфор. Казалось, что магазин, грубо сверкающий серебром и золотом, - далеко отсюда.

- Я здесь с утра до вечера, а нередко и ночую; в доме у меня пустовато, да и грусти много, - говорила Марина тоном старого доверчивого друга, но Самгин, помня, какой грубой, напористой была она, - не верил ей.